Экспедиция на дельталётах по маршруту Москва – о. Чкалова

 

Часть IV - Дальний Восток

 

30 июля Геоточка на трассе Амур под у пос. Сиваки – полевой стан у дер. Георгиевка.

Хмуро, тепло, влажно, но дождя нет. Уже неплохо, в общем. Быстро собираемся и покидаем ночевку-гадюшник. Андрюха взлетает первый, я за ним. Встаём на курс. Ветра почти нет. Сверху на 150 плотная облачность, а ближе к земле висит туман. Он лежит достаточно плотным и тонким слоем, но всё же дорога сквозь него проглядывает. Андрей спускается к верхней кромке тумана, и я наблюдаю совершенно сюрреалистичную картину, как дельтик Андрея буквально плывёт по поверхности тумана, оставляя сзади след - от катера на воде. Пока включал фотоаппарат, Андрей поднялся чуть выше поверхности тумана и картинка исчезла. Эх, жаль опоздал заснять кадр, на котором нет ни земли, ни неба, поскольку всё серое, а только плывущая по туману дельта с оранжевым крылом.

Облачность всё понижается и прижимает нас к туману. Начинает накрапывать дождь. Всё прилетели, нужно отступать, а то Андрюха опять бухтеть будет. В дождь мы уткнулись всего-то в 10 километрах от места нашей ночевки.

Возвращаемся чуть назад, угадываем под туманом съезд и заходим на посадку. Посадка несколько осложняется - нужно ведь не только нырнуть в туннель из деревьев, но сразу под нижней кромкой тумана оценить, действительно ли нет незамеченных сверху машин. Андрюха садится первым, пока я барражирую над слоем тумана туда-сюда, выглядывая машины, и даю ему целеуказания. Потом Андрей страхует меня, выглядывая машины с земли, и я тоже сажусь.

Зарулили на съезд. Такой же гадюшник. Переместившись поближе к шоссе, где всё же почище, достаём стульчики и начинаем ждать. Ждать нам сегодня, похоже, долго и главное совершенно неясна перспектива этого ожидания. Достаю примус, вскипятить чайку между делом. Триммер мой опять валяет дурака, снимаю его с крыла и отдаю в руки Андрею, который предлагает всю электронику выкинуть из него нафиг и спаять напрямую. Оно можно, но не хочется. Триммирование занимает, конечно, достаточно большое время, пока, постоянно дёргая тумблер туда-сюда, двигаешь его по килевой, но уже почти привык и выполняю эту операцию просто заранее. А поломать до конца – всегда успеем.

Из травы вылезает бурундук и долго с интересом пялится на нас. А Андрюха, который бурундуков раньше никогда не видел, устраивает на него фотоохоту. Шучу над Андрюхой, что вот, наконец, он и вырвался из дикости – в Байкале купался, бурундука видел.

Сидим и долго ждём. Я даже успел пройти осмотреться по старым колеям, уходящим вглубь болота, которые оставил после себя какой-то огромный грузовик. Это парадокс - вокруг идут сильные многодневные дожди, а в этом месте земля иссохлась и потрескалась. И болото высохло. Интересно, почему так? Может, дожди обходят некоторые участки за счет гористого ландшафта? Конечно, высота здешних сопок не ахти какая, но всё же, наверно, влияет.

На небе стало чуть посветлее. По крайней мере, приземный туман растаял. И вроде как ветерок чуть поднялся – может, протянет облачность?

Запускаемся, выруливаем на трассу, взлетаем. Видно, что впереди не радостно и серо. Точно, километров через пять опять натыкаемся на дождь. Опять отходим чуть назад. Одно радует - симпатичный съезд с трассы, заканчивающийся карьерчиком, мы, наконец, нашли. Эх, чуть-чуть до него вчера не долетели, а то ночевали бы с комфортом. Единственное, что не очень хорошо - близко поворот трассы. На посадке и на взлёте нужно быть предельно внимательным и избегать внезапно вылетающих машин. Ведь трасса здесь пока в идеальном состоянии, и скорость здесь никто не меряет. Поэтому видно, что все машины едут со скоростью значительно больше сотни.

Страхуя друг друга, мы по очереди заходим на посадку, съезжаем в карьерчик. Действительно, и с земли карьер оказался вполне симпатичным местечком. Обустраиваемся, жуём бутерброды. Постепенно начинает накрапывать дождик. Закрываем телеги чехлами, и поудобнее усаживаемся под крылом. Ждать нам здесь, похоже, долго.

Собственно, так и вышло. Я даже чуть по тайге сходил, прогулялся. Дождь, то заканчивался, то опять начинался. Зато, наконец, поднялся приличный ветер, и это внушало надежду, что, может быть, облачность немного протянет. Плохо, что интернета и мобильной связи нет. Но тут меня осенило - у нас же есть спутниковый Иридиум! Это, пожалуй, тот самый случай, когда имеет смысл узнать обстановку, невзирая на деньги. Спасибо огромное Саше Панову, который мне дал его в дорогу и вдобавок, оказалось, что положил на счет приличную сумму.

Звоню по спутниковому телефону Ефиму в Хабаровск. Ефим, увидев звонок с какого-то китайского номера, не сразу откликнулся. Но всё же созвонились. Попросил его посмотреть погоду, объяснил, где мы сидим. Договорились, что он доберётся до Интернета, глянет. А мы позже перезвоним.

Закончилась питьевая вода. Можно, конечно, сходить в тайгу до ручья, набрать и чайку накипятить. Но этого не потребовалось - мимо через карьер ехали охотники, которые тормознулись посмотреть на наши аппараты, и мы разговорились. На вопрос, не найдётся ли у них водички попить, получили в подарок бутылку отменного кваса хабаровского разлива. Рекомендую.

В условленное время позвонили Ефиму, который не обрадовал: «Мужики, сваливайте оттуда, там по прогнозу вас сейчас накроет серьёзным дождём на несколько дней». Вот значит как, опять захлопывается приоткрытая для нас Всевышним форточка. Был бы шанс взлететь, взлетели бы. Но пока деревья нешуточно гнутся под порывами ветра, а значит на трассе в туннеле между деревьями сильные ротора. Так что всё же нужно ждать, чтобы чуть подстихло.

Снабдил Ефим нас и телефоном Амурских дельталётчиков - химиков, которые не очень дружат с интернетом и поэтому не откликнулись сразу, когда я искал контакты в здешних местах. Ефим сказал, что они будут рады принять нас у себя. Андрюха позвонил им по телефону и получил предложение заночевать у них на полевом стане и его координаты. Оказывается, они не так далеко от нас, так что есть шанс до них добраться. Лишь бы вырваться на равнину из этой гористой местности, нутром чую, погода там изменится.

Шанс вырваться появился только к 4 часам вечера. Взлетели удачно и сразу взяли курс на лагерь дельталётчиков. Ветер к вечеру задул встречный, так что летели не быстро. Ближе к Шимановску местность стала более равнинной. Заболоченных участков стало существенно меньше, облачность начала подниматься, как я и прогнозировал, и высоченная телевизионная вышка возле дорожной развязки уже даже не втыкалась в облака. И самое главное, кое-где начали появляться поля. Да, да настоящие поля, над которыми летать всегда так комфортно и спокойно. А ведь пролетая меж хребтов над сплошными болотами, я уже почти смирился, что так дальше будет везде.

Под Углегорском с юга обошли запретку вокруг военного космодрома «Восточный». Но сколько не вглядывался в зелёное море тайги, в надежде увидеть стартовые столы для ракет, ничего кроме тайги не увидел. Правда в воздухе, который, кажется, насквозь пропитан влагой, висит дымка, так что разглядеть что-нибудь на удалении от себя проблематично.

Из дымки постепенно проявилась река Зея, которая причудливо петляла по равнине. А за Зеей уже пошли сплошные поля, и местность стала плоская, как стол. Поскольку дело было к вечеру, да ещё и летим не быстро, то Андрюха предлагал чуть спрямить путь, зацепив воздушное пространство класса С аэродрома Украинка. Но я отказался, так как Украинка по слухам вполне живой военный аэродром, чуть ли не единственный оставшийся от мощнейшей некогда авиационной группировки, базировавшейся в здешних местах. Пока летели, воочию видели много останков военного хозяйства – разоренных, разграбленных, поросших быльём.

Собственно, не зря мы обходили зону аэродрома Украинка. На траверзе длиннющей, отчетливо просматривающейся полосы я услышал «бзззыч, бзззыч, бзззыч» от обзорного локатора. Значит, действительно пока работает этот аэродром.

Пролетев ещё какое-то время над полями, мы вышли по заданным координатам к полевому стану дельтахимической авиации. Полоса была грунтовая, параллельно дороге местного значения с традиционными для таких дорог проводами на обочине. Дул боковик, но сели без проблем.

Вылезли из аппаратов, познакомились. Виктор и Александр занимаются химией уже столько лет, что и не упомнить. Начали дельтиками заниматься ещё на заре создания этой техники. У Александра свой а-ля Форсаж, который он построил самостоятельно, у Виктора телега типа Фрегата. Ребята нас встретили как родных, напоили, накормили. Даже свозили на колхозный полевой стан в душ, чтобы помыться толком, после чего мы себя почувствовали, как огурчики.

Выяснилось, что с Интернетом они как-то не очень активно работают. Услышав, что мы с Андрюхой всё же долетели до здешних краёв, хотели с нами связаться, да вот только не знали как. Оказалось, что Виктор руководитель дельталётного клуба в Благовещенске. Клуб у них большой и с давней историей.

К ночи, узнав о нашем появлении, подтянулись ещё ребята из клуба. Не поленились подъехать даже из Благовещенска за 150км, чтобы пообщаться. Было очень приятно оказаться среди своих после Читинской тайги. И поэтому разговоры, разговоры до глубокой ночи.

31 июля Полевой стан у дер. Георгиевка – Биробиджан (Желтый Яр).

Встали, заправились, казалось бы, можно вылетать. Ведь лететь нам над низменностью, по крайней мере, почти что до Архары, где мы рассчитывали заправиться. Ребята снабдили нас телефоном начальника аэродрома в Архаре и договорились, что он поможет нам с дозаправкой.

Но Андрей посмотрел на низкую облачность, прикинул, что ветер на взлёте боковой и можно нахвататься роторов из-за насыпи дороги. Что шатать в воздухе должно не слабо при таком ветре и вестибулярный аппарат может не выдержать. Что при таком ветре где-нибудь искать посадку будет совсем не комильфо. Короче, пошел он спать дальше в вагончик, стоявший поблизости. Спустя какое-то время несколько раз я его будил. Андрюха выходил из вагончика, смотрел на небо и шел спать дальше. Конечно, погода не самая лучшая. Быстро неслись низкие свинцовые облака, в воздухе по-прежнему висела дымка от испарений. Но ведь бывало и хуже. Может, Андрей просто морально подустал от забайкальских гор?

К полудню облачность немного поднялась, и даже солнышко стало местами выглядывать, но ветер только усиливался. Отлынивать дальше от полёта особых причин у Андрюхи не было. Мы тепло попрощались с ребятами, расселись по аппаратам и выкатились на взлётку.

Взлёт прошел удачно и проблем не вызвал, хотя с земли выглядели погодные условия не самым лучшим образом. Да и в воздухе особого криминала не было. Правда, ветер встречный, так что лететь нам сегодня долго и нудно. Ведь при воздушной скорости 100км/час путевая скорость была 80-70км/час и продолжала снижаться. Я бухтел на Андрея, что, мол, запоздали с вылетом, вот и будем теперь плестись как черепахи. Правда, Андрюха резонно парировал, что в болтани на 150м всё равно долго не пролетел бы. Вообще он молодец, притормаживает мои душевные порывы, бывает, весьма по делу…

Когда летишь медленно, в этом тоже есть своя прелесть. Можно неторопливо рассматривать детали, проплывающей внизу земли. Что удалось рассмотреть? Земли, которая здесь раньше обрабатывалась, здесь действительно много. Но теперь многие поля поросли быльём и мелким кустарником. А ведь если бы здесь жили китайцы, то наверняка всё было бы вспахано и ухожено. У них земли мало, вот и поглядывают в нашу сторону. Ведь если землю не обрабатывать, она вроде как без надобности.

До Китая здесь меньше сотни километров. Если Китайцы вдруг решат границу перейти, то остановить их, пожалуй, уже не удастся. Ведь огромное количество военных объектов, вся инфраструктура, склады - всё просто разорено.

На подлёте к Завитинску нам встретились очередные военные склады, которые активно разбирала строительная техника. Хотя запретки над ними не было, мы всё же от греха подальше обошли их стороной. И в самом Завитинске есть запретка, которую мы тоже аккуратно обошли севернее.

Встретившиеся нам по дороге огромные разрушенные аэродромы, на которые при желании и космический корабль можно было бы посадить, просто поражали своими размерами. Рядом с полосами в земле зияли пустые жерла емкостей от топлива, и мы даже не сразу сообразили, что это такое, такие они огромные.

Следуя вдоль железной дороги, мы перемахнули невысокие холмы, и в долине реки Бурея перед нами открылась Архара. Тут нужно отметить, что ветер ещё усилился, и путевая скорость совсем упала. Вдруг эфир прорезался голосом диспетчера, которому какая-то вертушка тоже сообщила расчетное время прибытия в Архару. Я предложил Андрюхе вертикальный пропустить вперёд, но Андрей откликнулся, что даже при такой маленькой путевой скорости успеем раньше минут на десять. Проверил по GPS – да, действительно успеваем, если ветер ещё не усилится.

Бурея – большая серьёзная река. Но в этих местах народа, отдыхающего и загорающего как сплошь на подмосковных реках, не наблюдалось совсем. Только зыбь от ветра на воде, большие пустующие песчаные плёсы.

На посадку я заходил первый. Ветер был точно встречный, и посадка получилась почти вертикальной. Когда на глиссаде я чуть прибрал на себя ручку, то меня начало просаживать в торце бетонной полосы вниз с такой скоростью, что задумался, успею ли до земли погасить вертикальную скорость. Конечно, ниже экрана просадить не должно, но аппарат то тяжелый. Тут главное спокойствие, не дёргаться. Просаживать перестало только метрах на 15-ти. Всё же мастерство не пропьёшь – невзирая на серьёзный ветер и просадку, аппарат  плавно коснулся полосы и покатился по бетонным плитам. Из-за сильного встречного ветра посадка получилась через два часа после вылета, хотя до точки вылета отсюда было всего-то 140 км. Ехать по рулёжке на перрон с таким сильным боковым ветром было не просто, и проходилось очень внимательно держать крыло. Чуть зазеваешься – перевернёт.

На перроне встретились с начальником аэродрома Николаем, которому звонили. Вскоре подсел на дозаправку и Ми-8 , который слышали в эфире. Мы хоть и откатили дельтики в дальний угол перрона, практически в кусты, но восьмёрка садилась на перрон, и дует она, будь здоров. Поэтому крылья пришлось держать, чтобы аппараты просто не перевернуло.

Севшая восьмёрка должна была транспортировать губернатора, поскольку трасса до Владика  здесь старая и разбита изрядно. Поэтому ехать на машине губернатору, видимо, некомфортно. Когда вертолёт заправился, он тактично отъехал подальше от нас на рулёжку и взлетал оттуда. Я вновь отстегнул свой съемный бак, и Андрей с Николаем уехали бензоколонку добывать 95-й бензин.

На перроне нещадно жрали слепни и пауты, которых в связи с жарой расплодилось неописуемое количество. Сильный ветер, конечно, их сдувал, но он же и приносил новых. А без ветра, как сказал позже Николай, сожрали бы просто насмерть. Их в этом году реально тьма.

Отмахиваясь от ненасытных тварей, я взял карту и начал прикидывать наши шансы и планы. Нужно либо пытаться лететь вперёд, либо оставаться ночевать здесь в Архаре. До Биробиджана нам лететь не много - 250км. Но при таком встречном ветре можно и со скоростью 40 км/час лететь, а это больше 5 часов. Да ещё впереди горы, а полёт в горах при ветре больше 10м/сек на нашей технике это, мягко сказать, опасное мероприятие. Правда, когда мы дойдём до гор, то двигаясь вдоль железной дороги и шоссе по ущелью, довернём больше к востоку, и ветер из лобового станет для нас боковым. Но если в горах попасть в зону роторов, то мяу сказать не успеешь – размажет о камни. Правда, с юга нас будут прикрывать высокие хребты, но насколько они отожмут южный ветер выше, и какие реально будут ротора - загадка.

Позже мы узнали, что в этот день в Благовещенске был ураган и торнадо такой силы, что летали автомобили и фуры. Перегрев, влажность. Достаточно небольшого очага конденсации, чтобы в таком воздухе возник мощнейший вихрь. Слава Богу, мы этого не знали, а то точно решили бы сидеть и не соваться в горы.

Вернулся Андрей, мы собрались, и стали решать, что делаем дальше. Всё же решили попробовать долететь до гор, до ущелья, посмотреть там обстановку и принимать окончательное решение на месте – возвращаться или лететь дальше. Честно говоря, я боялся, но виду особо старался не показывать. Ведь, по крайней мере, действительно, назад с таким ветром мы быстро вернёмся. И на широченную полосу аэродрома собственно и при большем ветре можно сесть, если ветер вдоль полосы.

Я позвонил на аэродром в Биробиджан, где нас должен был встретить Сергей (телефон которого подсказал Ефим), сказал ему, что очень сильный ветер, что лететь будем часа 4 не меньше. Попробуем сунуться в горы, но если что, вернёмся.

Мысли перед вылетом были сумбурные, хотя требовалась ясность ума для быстрого принятия адекватных решений. А я, оказалось, опять забыл при осмотре аппарата открыть перепускной кран между баками. Хорошо, что предвзлётную молитву читаю – вспомнил. Пришлось вылезать, открывать этот краник и при этом  как-то умудряться держать крыло, чтобы дельтик просто не перевернуло.

Выкатились на полосу и взлетели без проблем с очень маленьким разбегом. Лететь решили вдоль железной дороги и автотрассы. Путевая скорость была 50км/час, притом, что мы оттриммировались до 110км/час воздушной. Высоко забираться было нельзя, так как скорость ещё больше падала – наверху ветер был ещё сильнее. Приходилось держать баланс между возможностью не попасть в ротора от ближайших сопок и желанием лететь быстрее.

Автотрасса в этих местах и вправду сильно разбита. Встречались протяженные участки со снятым асфальтом, на которых шёл ремонт и постоянно наблюдалось скопление машин, ползущих на первой передаче по объездам. Трасса здесь и впрямь старая и требует ремонта. Совсем не тот свежедостроенный кусок, по которому промчался Путин на желтой Ладе-Калине. Позже, в Москве я с удивлением слушал вой, который поднялся по телевидению и радио как, Путина надули и дорогу не сделали. Чуть ли не сдирали асфальт сзади, чтобы подложить ему под колёса спереди. Естественно, несмотря на национальную любовь к потёмкинским деревням, никто этого не делал. Просто Путин ехал по новому, замечательному участку трассы, который действительно соединил запад с востоком. А между Архарой и Биробиджаном всюду идёт ремонт.

Однако с путевой скоростью 50 мы прилетим в Биробиджан через 5 часов, не меньше. Где-то на грани разумного, учитывая, что нужно оставлять аварийный запас бензина. Да ещё и внутренний голос говорил, что подсесть на автотрассу в этих местах так просто не удастся. Во-первых, машин много, а во-вторых, дорога весьма извилистая.

Приблизившись к точке принятия решения в районе Облучья, мы набрали чуть ли не 1000м, поскольку перед ущельем, где нам предстояло довернуть восточнее, были достаточно высокие хребты. Скорость тотчас упала до 40 ,и мы буквально ползли, переваливая хребет, казалось, бесконечно долго. Поскольку лететь с такой скоростью было бессмысленно, я миновал вершину и чуть снизился на наветренный склон со стороны ущелья. При этом слушал, казалось, только то, что мне говорила ручка трапеции, которая могла подсказать зону турбулентности или динамик. И да, я его поймал! Замечательный динамик с наветренного склона. Он подсказывал, что с левой стороны ущелья вполне можно лететь. Ротора с подветренных склонов сюда не доставали. Тем более что мы, наконец, довернули восточнее и скорость нехотя, но всё же поднялась до 70. А это уже что-то. По крайней мере, не 40.

Будь ветер чуть восточнее, вероятно, ущелье, которым нам предстояло лететь, просто представляло бы из себя аэродинамическую трубу. Но сейчас хребты с юга все же преграждали путь ветру, и путевую 70 вполне можно было держать.

Посовещавшись, мы с Андреем всё же решили лететь дальше вперёд. Я помолился про себя, чтобы в этом ущелье нас не накрыло. И мы полетели по ущелью, стараясь держаться наветренного склона.

Посадок здесь не было. Много машин на автотрассе, трасса петляла вдоль подветренного склона, куча проводов. Зато в обилии отмечены красным зоны ограничения полётов. Правда, как я понял, ими были отмечены многочисленные карьеры, на которых могли вестись взрывные работы, но интернет крайние дни был недоступен и скачать NOTAM, где сказано, какая из этих зон может быть активна, я не смог. Поэтому аккуратно все эти зоны просто обходили. Ведь пролететь столько километров, а в итоге быть сбитым обычным булыжником было бы уж совсем глупо.

Железная дорога шла по соседству с автотрассой, и рельсы порой ныряли в длинные туннели. По дну ущелья змеилась речушка Бира. Больше похожая вначале на полноводный ручей она всё больше расширялась и набирала силу по мере нашего продвижения вперёд, петляя в скалах замысловатыми узорами.

Дымка в воздухе начала собираться в облака, стоявшие над горами. Но пока ущелье было от них свободно. Через какое-то время в районе посёлка с характерным названием «Известковый завод» мы миновали расчетную точку невозврата. Какое-то время спустя стало ясно, что перед нами стоит облако, частично заполнив ущелье. Пришлось снижаться, чтобы пролететь под ним. И тут нужно сказать, даже молчавший доселе Андрей выдал в рацию: «Жутковато, Саня чего-то…». Я откликнулся, что мне тоже жутковато. Ведь мы уже прекрасно знали, что это такое - облачность, дождь и ветер в горах, а лететь можно только вперёд. Но нет худа без добра. Под облаком почему-то практически исчезла турбулентность. Да и скорость нашего продвижения ещё немного выросла.

Делать нечего, летим вперёд и гадаем - накроет нас в этих горах дождём или всё же пропустит. Да ещё Матильда не преминула подкинуть порцию уже привычных шуток – Fuel level low! Fuel level low! Вот ведь бабы! Временами шутят так вовремя, что хочется взять, и прям об пенёк…  Как в известной нецензурной песне. Андрей, правда, подсказал, что согласно его датчику горючки у нас пока хватает, да и Матильда, поорав, всё же одумалась.

Как мне показалось, скорость наша ещё больше увеличилась, поскольку с юга нас начал прикрывать высокий хребет Щуки-Поктой. Я даже не поленился заглянуть в карту, чтобы узнать его название. И долго не мог его прочитать в трясущейся дельте - уж очень оно необычное. Когда закончится этот хребет справа, мы выйдем на равнину к Биробиджану и довернём южнее к аэродрому, до которого будет уже просто рукой подать.

Но всё же продвигались мы вдоль хребта как- то уж очень медленно. Выход из ущелья всё ещё не просматривался в мареве испарений, которыми был просто пропитан воздух. Зато как на ладони, под нами проплыли две зоны, огороженные колючей проволокой. Почему-то вспомнились строчка из Юнона и Авось: «Россия - тюрьма, но за границей та же кутерьма».

Наконец от Посёлка Бира мы увидели выход из ущелья. По мере приближения к нему скорость ещё чуть увеличилась, а когда мы, наконец, вылетели из горла, то прямо перед нами возник Биробиджан, столица Еврейской Автономной Области. С высоты город показался симпатичным. С высокой телевышкой, с рекой Бирой, ставшей на равнине широкой и спокойной.

Тут откуда-то из-под меня вылетел дельтик и я даже не сообразил, что это такое и откуда взялось. Присмотревшись к дельтику, понял, что это Ефим, который вылетел нас встретить и никак не мог сообразить, на какой частоте мы разговариваем. А на частоте зоны выходить в эфир он не решился. Когда я перешел на частоту Желтого Яра, наконец, и с Ефимом поздоровались.

Дело было под вечер, ветер, казалось, совсем стих. Только над хребтами гор позади висело нечто черное и неприятное, которое нас почему-то пропустило. На равнине было жарко, душно и тоже марево. До аэродрома Желтый Яр летели над болотами. От Биробиджана до Хабаровска оказалось вообще подстилающая поверхность - это одни бескрайние болота.

Приземлились на полосу, точно такую, как и в Каштаке под Читой, построенную пленными японцами из шестигранных плит. Зарулили на стоянку, вылезли, обнялись с Ефимом, который нас ждал уже несколько часов.

Сергей, который должен был нас встречать, не смог в связи внезапно возникшими большими проблемами. Однако друзей с бензином прислал, не забыл о нас. Всё же чем дальше от Москвы, тем приличнее люди.

Пока мужчины посещали местный магазин, я поставил макарончиков сварить и засел за составление заявки на завтра до Хабаровска. Тем более, что мы влетели на территорию, где управляет Хабаровский зональный центр воздушного движения, и с ними предстояло ещё работать. Да и мегафоновский Интернет на аэродроме прекрасно работал. А следующая посадка у нас планировалась под Хабаровском в контролируемом пространстве.

Первую заявку мне Хабаровский ЗЦ моментально отбил. Тут я сам виноват, поскольку поставил не ту дату вылета. Пересчитывая местное время в UTC нужно было учитывать уже то, что если вылетаешь утром, то дата вылета будет другая. Однако я моментально исправился и тотчас послал следующую заявку. Тут уже раздался звонок на мобильный – звонили из ЗЦ. Первым вопросом было, кто мы такие, и откуда взялись вдруг в Желтом яру. Ответ уже был наработан – летим двумя бортами на дельталётах, регистрация Московская, прилетели в классе G сегодня. У меня, малость в приказном тоне, потребовали выслать наши документы по факсу и я начал потихоньку заводиться, хотя пока и культурно.

Популярно объяснил, что мы сидим на посадочной площадке, где факса под рукой явно нет, а все необходимые сведения о нас, наших пилотских, они могут получить, послав соответствующий запрос в Росавиацию.

• - Ну, мы аннулируем всё равно вашу заявку.
• - По какой причине?
• - У вас неверно указан регистрационный номер. Вы указали номер 05710, а должны были указать 0571 Гольф.

(Как я позже выяснил по возвращению в Москву, господин из зонального был прав, но, вероятно, и сам не подозревал об этом. Существует некое пояснение-распоряжение на этот счет, в котором определено, что действительно должен использоваться регистрационный номер. Однако раньше в форме заявке на портале ivprf.ru буква «G» не проходила, и народ из Ватулино смело заменял её на ноль, и другим рекомендовал).

Пришлось ответить Зональному центру:

• - В графе 07 вводится номер рейса, а не регистрационный номер, и об этом четко написано в комментариях по заполнению поля на портале ivpfr.ru. Тем более, мы летим двумя бортами и пролетели без проблем по заявкам через все зоны под этим номером рейса. Подскажите, на основании каких документов я обязан вписывать в графу 07 регистрационный номер, и заявку я переподам.

После некого замешательства, поняв, что я не отстану, в ответ всё же прозвучало:

• - Ладно, мы принимаем вашу заявку.

Всё же всех распоряжений Росавиации не знает, похоже, никто. Даже тем, кому следовало бы…

Анализируя погоду в Интернете, я с удовольствием констатировал тот факт, что вовремя мы перебрались за эти горы. Здесь благодать, хоть и жарковато, зато ни дождей, ни ураганов нам не грозит. А вот то, что осталось позади…. Да вроде я написал уже, что в Благовещенске фуры летали.

Вечерком душевно посидели с Ефимом, приняли по маленькой. Хотелось расслабиться. День выдался не простой, по крайней мере, уж точно волнительный. Я отзвонился с докладами в Москву и наглухо задраил палатку. По жужжанию комаров, переходящему в гул, было ясно, что оставь я хоть малейшую щелочку, эти твари меня растерзают. Но, несмотря на гул, выключился моментально.

1 августа Биробиджан (Желтый Яр) – Хабаровск (Виноградовка)

Позвонил утром в Зональный и получил разрешение на использование воздушного пространства. Собрались, быстро взлетели и встали на курс. Маршрут я проложил без затей по МВЛ. Так проще со службами ОВД общаться, хотя, может, для безопасного полёта на дельтике это и не всегда оптимально. В воздухе утром было спокойно. Высокая рассеянная облачность, дымка, слабый боковой ветер.

Внизу потянулись бескрайние равнинные просторы. Подстилающая поверхность - сплошные болота и ничего кроме болот с вкраплениями многочисленных луж и озер. Кое-где зелень болот затейливыми узорами прорезали речушки и ручейки.

Я вышел на связь с МДП, доложился. В ответ барышня ответила голосом, который обычно бывает после пробуждения людей ото сна. Получив высоту и давление, как обычно в миллиметрах, я попросил подсказать давление в гектопаскалях. Барышня, как обычно сказала: «минуточку» и затихла минут на пять. Слышно её было неплохо, видимо, помогал равнинный ландшафт. Через пять минут барышня, наконец, выдала давление 1051ГПа. Отдав квиток, я спросил у ребят на нашей внутренней частоте - не послышалось ли мне? Что действительно ли барышня дала нам такое давление? Мужчины по очереди подтвердили, что слуховых галлюцинаций у меня сегодня с утра нет. Что-то здесь не то – попросил барышню ещё раз подтвердить давление 1051ГПа и ещё раз получил ту же цифру. Опять переключился на внутреннюю частоту и, видимо, уж очень плотоядно сказал: «Мужчины, раз так – будем наказывать!» Андрей даже запереживал за барышню и попросил меня не очень-то резвиться. Я обещал, что всё будет культурно, спустился к поверхности болота и окончательно убедился, что если установить заданное давление, и занять заданную диспетчером высоту, то путь нам придётся продолжать на 100м ниже поверхности планеты. Опять набрал высоту, связался с МДП и опять попросил подтвердить давление 1051 и высоту. Когда несколько раздраженная барышня подтвердила одно и то же в третий раз, я доложил, что занять данную высоту по заданному давлению не представляется возможным, поскольку по моим расчетам, это несколько ниже поверхности планеты. За моментальным «минуточку» и красноречивым молчанием длительностью в несколько десятков секунд, тотчас последовало: «Поправка, занять 300м по давлению 1007ГПа.»

Ну, ведь могут же, когда хотят! Откуда она взяла первый раз такое давление? Не проснулась, что ли? А если бы видимость была плохой, и я просто тупо выполнял команды диспетчера, которые обязан выполнять? Хрен бы нас кто нашел в этом болоте… Барышня, нужно сказать, похоже, осознала свою ошибку, попросила снизиться к точке ДАЛИН, то есть к зоне круга Хабаровска, до 150м и далее работать с диспетчером круга. И больше нас ни разу не побеспокоила.

Маршрут по МВЛ я проложил ещё и потому, что совсем рядом была граница с Китаем, и я как-то уж совсем не хотел влетать в погранзону и что-то нарушать. Поделился в эфире своими сомнениями насчет того, не близко ли к границе проложена эта МВЛ? Ефим меня успокоил словами: «Вон видишь железную дорогу? За ней здесь и начинается погранзона».

А ещё он показывал нам Китай. Жаль, видимость была не ахти, а так край земли Поднебесной было видно за Амуром весьма неплохо. Ефим рассказал, что вот тот китайский городок Фуюань ещё несколько лет назад сплошь состоял из жалких лачуг. А теперь там современные красивые дома, ухоженные улицы. Поднялись китайцы за счет торговли с Россией, поскольку приграничный город живёт за счет того, что через него постоянно идет в Россию товаропоток дешевого ширпотреба. Только вот на нашей, российской земле такого прогресса в строительстве и облагораживании земли, как в Китае, что-то не замечено.

• - А вон тот остров под названием Тарабаров, мелкие острова и ещё половина острова Большой Уссурийский, были просто подарены Китаю Путиным.
• - Как подарены?
• - Вот так и подарены. Даже наш губернатор на этот вопрос ответил журналистам, что не считает возможным комментировать действия вышестоящего руководства.

Охренеть, а наши в своё время на Даманском за каждую пядь бились… И очень не хочется вспоминать «Чего собственно ради?». Видимо, ради того, чтобы Россия не уменьшалась в своих границах. Но это было раньше, а нынче времена совсем другие, коммерческие…

Летим дальше. Ближе к Хабаровску опять стали попадаться разделённые лесополосами поля. Заброшенные, заросшие кустарником. Да, китайцы, наверное, о таких мечтают, смотрят в бинокли. А нам, вроде как, и не надо. У нас земли много. Пока ещё…

Связался с диспетчером круга. Он просил рассчитать прохождение какого-то «Тельмана». Начал безуспешно шариться по карте. Безуспешно, потому что шли мы низко, телегу шатало. Выручил Ефим, который подсказал, что Тельмана - это посёлок в устье реки Тунгуска.

Доложил прохождение Тельмана. И тут диспетчер выдал в эфир какую-то загадочную фразу: «Следуйте за лидировщиком, стол уже накрыт». Честно говоря, я стал оглядываться – кто это нас встречает. Даже у ребят спросил, не видят ли они какой-нибудь борт. Но пообсуждав, решили, что лидировщик это всё же, видимо, Ефим, поскольку других бортов не наблюдалось, а мы уже пересекали Амур.

Сфотографировал Хабаровск, лежащий в дымке, и мост через Амур. Хабаровск большой город. Вроде как центр Дальнего Востока и даже Китайское консульство, оказывается, здесь расположено, а не во Владивостоке.

Виноградовка – небольшая частная грунтовая площадка на берегу Амура. Зашли и сели без проблем. Хозяин площадки Анатолий любит авиацию и создал на территории своего приусадебного участка целую инфраструктуру с ангарами и мастерскими. Дождавшись его, мы познакомились и закатили аппараты ближе к ангару. Подъехали и другие ребята. Познакомились также с пилотом Михаилом, он же Автомайкл, который владеет местным хабаровским Авторадио. Оказывается, что на этом радио, которое вещает, безусловно, в первую очередь на автомобилистов, нашлось эфирное время и для программы об авиации. Договорились с Михаилом, что завтра расскажем его журналистам о нашем путешествии.

Перед тем как уехать в город, мы всё же сняли с моего дельтика выгнутый тарелкой тормозной диск. Хабаровск город большой, может быть, удастся что-то похожее найти от мопеда. Правда, помятый диск Анатолий тут же выпрямил, отстучав молотком, и получилось вполне даже неплохо. Однако идеально выпрямить согнутый диск молотком, конечно, невозможно, да и при следующем интенсивном торможении его опять поведёт, так как он просто сделан из непредназначенного для дисков материала.

Ефим пересел на машину, отвез нас в гостиницу, с которой у Автомайкла были договорённости. Очутившись под душем, в котором есть горячая вода, я ощутил вечный кайф, ни с чем несравнимый. А белоснежные простыни настраивали на какой-то лирический лад.

Вечером Ефим с друзьями устроили нам шикарную прогулку на мощном катере по Амуру. Чтобы искупаться, мы зашли в его приток реку Тунгуску, которая стремительно несла свои воды, подмывая берега и постоянно меняя своё русло. Хотя течение в ней своей силой и скоростью больше напоминало горную речку, вода была буквально, как парное молоко. Однако плавать пришлось возле берега – иначе унесёт. Раздухарившийся Ефим доплыл было до бакена в двадцати метрах от берега, однако, на этом бакене и застрял, так как обратно доплыть никакой возможности просто не было. Друзья снимали его катером.

А в Амуре вблизи от Хабаровска не купаются. Неподалёку в него впадает приток река Сунгури, которая течет с китайской территории. А китайцы в него сливают всякую дрянь, бывает и фенол. Так что местная рыба, наверное, хороша только выловленная не в отравленных водах Амура.

Приняв по бокальчику на сон грядущий в ресторане гостиницы, который явно был с претензиями, а посему пуст, мы отправились на боковую.

>

На следующий день успели сделать много дел. Дали интервью на Авторадио, посмотрели город, нашли и с помощью тестя Ефима, чуть проточили тормозной диск от мопеда Ямаха. Нам даже подарили наклейки АОПА, которые мы с удовольствием прилепили к аппаратам, поскольку и я и Андрей состоим в этой организации. Неожиданно мне позвонил Александр Швыдкин с Пилот-TV и предложил встретиться. Также откуда-то мой телефон узнали с телеканала РТР, и женщина из Москвы уверяла, что если мы не дадим интервью, то её просто расстреляют как минимум, и она уже попросила снять материал местных хабаровских коллег. Но владелец площадки Анатолий, видимо, небезосновательно имел зуб на журналистскую братию и напрочь отказался их пускать на площадку. Может, оно и к лучшему - отправили Центральное Телевидение встречать нас в Комсомольске. У Анатолия вечером посидели, пообщались.

Я подал план до Комсомольска на Амуре и опять немного пободался с зональным за право называться позывным 05710, с которым и начал путешествие. В итоге всё же план приняли.

Хабаровск мне понравился. Город с богатой историей и, на мой взгляд, достаточно ухоженный. Автомобильное движение тоже правильное – есть центральные стриты, есть и авеню. То есть не московская кольцевая структура, так что пробок мало, ездить можно. Несколько удивило то, что встречается много леворульных машин. Это на восточных рубежах России то! А ларчик просто, оказывается, открывался – когда сильно увеличили таможенные пошлины на ввоз иномарок, то и разница в цене между машинами с левым и правым рулём стала разниться не на порядки.

03 августа Хабаровск (Виноградовка) – Комсомольск на Амуре (Победа)

Утром упаковали шмотки в аппараты и выкатились на грунтовую полосу Виноградовки. Ефим решил нас немного проводить. Погода стояла отменная. Солнечно, тепло, слабый ветерок. Только вот небольшой туманчик ещё не до конца рассеялся.

После взлёта связался с Хабаровк-круг, доложился. Получил высоту и давление на этот раз без причуд. Мы вышли на МВЛ, пролегающую точно над Амуром. Под нами лежали гигантские болота, но видимость была ограничена туманом. Если в такое болото не дай Бог попасть, то искать тебя будут, вероятно, очень долго. Правда, спутниковый трекер всё же повышает шансы быть найденным.

Амур в связи с 30-ти градусной жарой последних недель сильно обмелел, открылось большое количество песчаных плёсов. Но насколько грунт будет держать аппарат на этих плёсах большой вопрос, ответ на который мне неизвестен. Если по опыту прошлых лет я могу ещё приблизительно оценить, какой песок на морском отливе должен быть плотным и где можно попробовать приземлиться, то относительно речных плёсов ничего сказать не могу. Вдруг под песком там жижа из ила, в которой моментально увязнешь по уши. Но всё же в случае отказа садиться лучше бы, на мой взгляд, поближе к центральному руслу, где проходит фарватер. Поскольку судоходство на Амуре активное, то возможно подберут. А сядешь где-нибудь на острове в протоке – будешь на этом островке сидеть, как небезызвестный отец Фёдор из 12-ти Стульев Ильфа и Петрова.

Можно, правда, было проложить маршрут и вдоль автодороги от Хабаровска до Комсомольска. Но дорожка там существенно поуже, чем федеральная трасса, садиться на неё между деревьями придётся. Так что летим по МВЛ.

Проводив нас какое-то время, Ефим попрощался и улетел обратно, и мы с Андреем опять продолжили путь вдвоём.

Туман прямо на глазах превращался в активно растущую кучевку. А чуть позже под нами уже был сплошной облачный ковёр, из которого торчали вверх растущие столбы облаков. При этом прямо над руслом реки была, как бы выстелена из облаков, плоская дорога-покров. Столбы стояли слева и справа от этой дороги. Красотища! Дорога-покров из облаков, правда, тоже постепенно подрастала по высоте, и приходилось забираться всё выше и выше. Но столбы явно росли в высоту ещё быстрее, чем наша дорожка, так что ничего не поделаешь, вероятно, нужно всё же уходить вниз под облачность. Тем более и до Комсомольска не так далеко осталось.

Вдруг из эфира, откуда не возьмись, голос Ефима – привет парни, я вас слышу. Оказывается, он уже успел вернуться в Хабаровск и опять улететь оттуда на свою таёжную засидку. Удивительное бывает прохождение радиоволн. При всём притом, что ни Хабаровск, ни Комсомольск нас ещё не слышали.

Наконец в облаках над руслом Амура мы увидели подходящую дырочку и тотчас нырнули в неё. Нижний край облаков был где-то на 200м и продолжал понижаться. И мы, естественно, снижались вместе с ним всё ближе к поверхности бескрайних болот.

Амур довернул западнее к Комсомольску. И на частоте Комсомольска начал оживать эфир, в котором было слышно с малой высоты только обрывки отдельных фраз. Выждав, когда фразы перестали обрываться, я попытался связаться с Хурбой, доложиться. Но они меня не слышали. Какой-то борт ретранслировал мой доклад, и в ответ нас попросили связаться с ними по КВ связи. Где-ж её взять на дельталёте. Методом ретрансляции через борт договорились связаться чуть позже при подходе к точке СУММИ. Когда устойчивую связь установить удалось, я, наконец, доложился и добавил к стандартному докладу, что информацию NOTAM о зонах ограничения полётов имею. Я действительно загрузил в Энигму свежие данные в Хабаровске. Диспетчер в ответ любезно задал высоту 600м. Но пришлось отказаться и доложить, что данную высоту занять не могу в связи с невозможностью выполнять на наших аппаратах полёт в сплошной облачности.

Вдруг внезапно облачность выключили. Мы как бы прошли через невидимую стену, и над нами засияло солнце в безоблачном небе. Воистину причуды природы, как и пути Господни, неисповедимы. Диспетчер Хурбы предупредил, чтобы мы не влетали в активную зону ограничений полётов, и передал под управление диспетчеру аэродрома Дзёмги с позывным «Огненный». Почему-то было немного чудно работать с ним на первом военном канале с частотой 124.0.

Нашей целью в Комсомольске на Амуре была посадочная площадка «Победа». Площадка эта расположена точнёхонько под глиссадой аэродрома авиационного завода, где выпускают военные Сушки, а теперь уже и гражданские Суперджеты. Ещё в Москве изумлялся, когда списывался с ребятами и получил от них по почте инструкцию по производству полётов на этой площадке со множеством «Утверждаю». То, что мы идём по заявке на эту площадку и у меня есть возможность радиообмена с диспетчером завода, это замечательно. По крайней мере, не стоит опасаться взлетевшей Су-шки, которая несётся тебе в лоб.

Обогнув высокую скалу, поджимающую Амур ближе к городу и перелетев его русло, мы почти сразу оказались над площадкой Победа и как обычно, чтобы осмотреться, прошли над КТА. Было видно, что нас встречали. Зачем-то рядом с полосой стояла машина скорой помощи.

Может это за нами, чтобы упаковать и быстро в психушку? Ведь вроде тест на ненормальность почти что завершен… Могли бы, правда, и раньше повязать.

После посадки выяснилось, что дело совсем не весёлое - скорая помощь стояла совсем по другой причине, хотя и тоже косвенно связанной с психушкой. Один псих заминировал детскую игрушку и подкинул в детский сад. Девочка её подняла и теперь на этой скорой её привезли на аэродром, чтобы на вертолёте отвезти в Хабаровск в глазной центр. Но вроде в итоге эта история закончилась благополучно и зрение у ребёнка не пострадало.

Нас встречали дельталётчики Иван Ивакин (ledchik) и Владмир Вялый (wjaliy). Поздоровались и познакомились. Тут же на полосе была группа телевизионщиков, которым по просьбе РТР нужно было дать интервью. Андрюха уже поднаторел в этом деле, и говорил долго и уверенно. Всё это обкромсали, правда, в итоге до неприличия и по центральному телевидению так и не показали. Всегда телевизионщики оставляют только самую малость, и особенно любят «жаренное». Так что интервью давать и озвучивать что-либо нужно очень аккуратно. И уж что гарантированно, оказывается, всегда вырезают – любые упоминания о спонсорах. Для себя понял, что спонсорам нужно либо своего оператора отправлять, либо с местными договариваться, если хочется, чтобы материал был в нужном спонсору ракурсе.

Однако, справедливости ради, нужно сказать, что за всё время наших интервью никакого негатива в эфир или печатные издания не ушло. Про 75-летие перелёта Чкалова, собственно к которому и приурочена наша экспедиция, мало кто слова в интервью оставлял. Тоже почему-то почти всегда вырезали. Не модно, видать, это нынче - помнить историю. Приятное исключение – Авторадио Хабаровск.

Загнали аппараты поближе к группе деревьев, запарковались, поскольку дальше по маршруту лететь в этот день было уже поздновато. Прилетел МИ-8, забрал девочку в Хабаровск. Потом над крыльями наших дельт рассекали воздух пара Cу-27 и свежевыпущенный Суперджет-100 в аэрофлотовской раскраске.

Остаток дня провели в неторопливых беседах, наблюдая за кайтерами, которые поймали правильный ветер и рассекали воды Амура. Из полезного – я разве что отправил заявку в зональный. Впрочем, она была простая, поскольку проложил маршрут по МВЛ.

Вечером подтянулся ещё народ из дельтаклуба. Иван организовал прекрасные шашлыки, и мы замечательно пообщались. Много дельталётчиков в клубе, как и Владимир Вялый, занимаются химией. А по окончанию сезона отправляются во Владивосток к морю с аппаратами. Отдохнуть и подзаработать. Вот и завтра собрались в дорогу. Правда, что-то как то я погорячился, когда спросил: «А чего не летаете-то? Тут не так далеко». Только потом сообразил, что «не так далеко» это тысяча километров среди гор Сихоте-Алиня. Но обидеть никого не хотел, просто, видимо, мы уже так долго летим, что это стало казаться настолько естественным, что по-другому и немыслимо.

Раньше дельтаклуб был организован при авиационном заводе. Теперь, как и многие другие, не приносящие выгоду мероприятия, завод от клуба открестился. И ребята выживают сами по себе. Хорошо хоть ангар удалось выкупить и площадку оформить. Да и с Огненным по-прежнему хорошие отношения, все друг друга знают и понимают, что к чему и как летать, чтобы никому не было в тягость.

Иван рассказал, что оказывается, раньше в Комсомольске строили и подводные лодки. Затем замаскировав рубку подлодки под баржу, буксировали её до выхода в море. Амур глубокий, если знать фарватер. А вообще многие производства теперь остановлены и стали никому не нужны. Люди уволены. В общем, как везде, выживают люди в родной стране как могут. Многие путиной живут. Река ведь это рыба, которую пока не до конца перетравили китайцы.

Позвонили из Зонального со словами, что заявку отвергают. Опять не понравился номер рейса, но с этим разобрались уже по накатанному быстро. Вопрос, почему у вас геоточка посадки обозначена в реке Амур был снят тем, что в заявке координаты указываются с такой точностью, что разброс по месту получается весьма значительным. А геоточка Красное под Николаевском на Амуре, куда мы прилетим, находится непосредственно у береговой линии. На вопрос, как мы полетим, ведь МДП ещё не начнёт свою работу, я ответил, что если диспетчерское обеспечение не предоставляется, то полечу в классе G, на что имею полное право. А на связь выйду с маршрута ко времени открытия МДП. Собственно, поскольку вопросы на этом кончились, и спросить было больше нечего, то заявка была принята с условием, что при вылете на всякий случай свяжусь с Дзёмги (Огненным), под глиссадой которого мы ночевали.

Посидев ещё с ребятами, стали собираться ко сну. Тут опять звонит зональный со словами, что штурманская группа отвергает заявку, поскольку имеет серьёзные претензии. И мне следует туда перезвонить.

Залез в палатку, открыл компьютер, залез в Интернет. Действительно, заявка отвергнута. Недоумевая, где я мог так лопухнуться, позвонил в штурманскую группу, где главный штурман мне заявил, что заявка составлена неграмотно, поскольку пропустил кучу точек обязательного донесения и МВЛ по маршруту. Стало совсем уж интересно, и я попросил совершенно искренне подсказать мне, как же надо? Мне даже пошли навстречу, и штурман перешел в другой кабинет к карте, где начал перечислять, начиная со взлёта с площадки Победа, все ПОД-ы всех МВЛ подряд. Я еле успевал записывать, но успел. Договорились, что заявку составлю на сей раз грамотно и перевышлю. Пока я записывал то, что мне диктовали, где-то в подкорке мелькнуло, что эти названия точек донесения и МВЛ я уже где-то встречал, но тут, глядя на карту, где продиктованное никак не привязывалось к местности, внезапно пришло озарение. Причем это дело решил просто так не оставлять и разбираться на сей раз жестко. Действительно, какого хрена я тут при свете фонарика в палатке глаза ломаю над картой и неправильно составленной заявкой, если кому-то лень просто аккуратно прочесть, что в моей заявке было написано!

Опять перезваниваю в штурманскую группу:

• - Наверное, с моей заявкой всё же произошло недоразумение.
• - ???
• - Согласно табеля сообщений ТС-95, при составлении заявки достаточно указать точку выхода на МВЛ, ПОД-ы перехода с одной МВЛ на другую, и точку схода с МВЛ, согласны?
• - Да, промежуточные ПОД-ы, которые я диктовал, можно в заявке опустить.
• - Это ещё не всё. Вероятно, Вы перепутали площадку Победа, расположенную под Хабаровском, с площадкой Победа, расположенную в Комсомольске на Амуре под глиссадой аэропорта Дзёмги. Хотя в заявке я указал совершенно четкие официальные координаты этой площадки, на которой сейчас в палатке и нахожусь.
• - Эээээ, (пауза), да действительно. Но Вы всё равно должны были указать ближайший ПОД выхода на МВЛ, с названием СУММИ.
• - Вы правы, ПОД СУММИ действительно является ближайшим для выхода на МВЛ КД118, но дело в том, что активна зона ограничения полётов UHR1301, и я при подлёте к Комсомольску получил предупреждение от диспетчера в неё не влетать. А если точкой выхода на МВЛ я поставлю СУММИ, то нет возможности действующую зону ограничений пересечь по МВЛ, при этом в неё не залетая.

После некого кряхтения я всё же получил долгожданное «Ладно, принимаю вашу заявку»…

Что тут добавить? Спасибо, конечно, за одолжение. Вообще-то, господа, это называется позор. Конечно, я понимаю, что все люди, и все, бывает, ошибаются, но такое отношение к своей работе - реально позор!

04 августа Комсомольск на Амуре (Победа) – Николаевск на Амуре (село Красное)

Утром встали рано, ведь сегодня нужно пролететь больше 500км. Собрались без суеты, выкатились на взлётку. Иван приехал нас проводить. Я позвонил, получил разрешение на использование воздушного пространства – дали. Договорились только, что от Мариинского, где появится связь, позвоню по телефону, доложу прохождение этой точки. А больше нигде связи, похоже, и не будет. Разве что на аэродроме в Богородском.

Взлетели. В воздухе спокойно, погода прекрасная. Огненный, как и положено, в столь ранний час не откликался. Ну и пусть спит себе спокойно. Ветерок сегодня попутно-боковой и это замечательно. В соответствии с прогнозом. Когда планировал в Москве этот участок, то выспросил у ребят все возможные и невозможные потенциальные посадки. Ведь если ветер повернёт навстречу, бензина может и не хватить, а по дороге заправиться негде. И если встречный ветер застанет после точки невозврата, то придётся где-то подсаживаться и пережидать. Другого пути нет.

Что нас в Николаевске на Амуре ждёт? Не подведёт ли Фёдор, который обещал нам организовать посадку на дорогу в Красном? Я все глаза признаться, в Google Earth себе сломал, пытаясь найти место, где бы там можно было бы притереться. Впрочем, по отзывам Ивана, Фёдор - дельталётчик со стажем и должен правильно прикинуть, куда мы сможем притереться, а куда нет.

Полёт протекал размеренно. Амур ниже Комсомольска выходил на равнину и распадался на бесчисленные протоки. Сюда-то, как я понял, и стремится из последних сил на нерест рыба. Забавно было наблюдать, как моторная лодка, в которой рыбак явно не на прогулку вышел, завидев нас, резко сбрасывала ход и начинала на холостых оборотах крутить циркуляцию. Типа – «Я что? Я ничего, любуюсь окрестностями». А то мало ли, вдруг рыбнадзор новые козни придумал, дельталёты запустил. Впрочем, шли мы высоко, и снижаться рассматривать рыбаков, было совсем не в наших планах. Не хватало ещё и в крыло картечью получить.

Миновали Нижнетамбовское, и Циммермановку. В них есть грунтовые полосы. В Нижнетамбовском одиноко притулился по соседству с полосой старичок Ан-2 стандартно зелёного окраса. Где-то после Циммермановки хребты Сихоте-Алиня отступили от реки и начались бесчисленные островки, островочки и болота. Амур действительно здорово обмелел, и обнажившиеся плёсы радовали глаз разнообразием узоров, оставленных на них течением.

Похоже, что народ как-то умудряется держать в этом суровом краю скотину. А чтобы обеспечить её сеном на зиму, грузят косилки на лодки и переправляют на острова, которые посуше. Там выкашивают траву и перевозят сено обратно на лодках и баржах. А я сперва не мог понять, откуда здесь прокошенные полосы на островах, пока не увидел воочию, как это всё делается.

В районе Мариинского река разлилась так, что было не очень понятно, где здесь основное русло. А к востоку от этого посёлка раскинулись огромные водные пространства озёр, за которыми где-то на побережье моря построен посёлок со странным названием Де Кастри. Там отгрохали огромный нефтеналивной терминал, через который наша нефть, залитая в иностранные танкеры, уплывает за границу. У нас всего так много, так чего-ж не поменять и нефть на пустые зелёные бумажки.

Подсели в Мариинском на полосу. Там их аж две – из бетонных плит и грунтовая. Накатанной была грунтовка, куда мы и подсели. Нам нужно на всякий случай было перелить бензин из канистр в баки. Тем более, что ветер уверенно довернул и превратился в чистый боковик с Охотского моря. Пока горы нас ещё прикрывают от холодного морского воздуха, но на подходе к Николаевску нам придётся довернуть на восток, и тогда ветер станет встречным. Насколько сильным непонятно, так что запас топлива в баке лишним не будет.

Пока переливали бензин, увидели мужика, который сперва резво так к нам направлялся, но резко застопорился на отдалении и, разглядывая нас, начал кому-то названивать по телефону. Подойти ближе он явно опасался, может, решил что шпиёны.

На перроне в Мариинском тоже стоял Ан-2, правда, не стандартной защитной, а достаточно весёленькой раскраски. После взлёта я позвонил на МДП, доложил, что мы в Мариинском. Получил указания обязательно связаться с диспетчером Богородского, и мы покинули зону какой-либо связи.

Опять потянулись минуты, часы и километры. Мы рассматривали проплывающие по реке суда, баржи и судёнышки. Река здесь не только поилица и кормилица, но и единственная действительно серьёзная транспортная артерия. В одном из посёлков увидели большое количество катеров на воздушной подушке. На перрон, где они базировались, вполне можно было бы подсесть, поскольку по размерам был больше сотни метров в длину. Такой катер, вероятно, самое правильное транспортное средство в этом краю. И зимой и летом можно использовать, опять же мели не страшны.

Диспетчер Богородского вышел на связь сразу. Не стал морочить нам голову, разве что попросил пройти над КТА. Чувствовалось, что поговорить с кем-нибудь ему хочется, да и аппараты наши любопытство вызывают. А перрон аэродрома с бетонным покрытием был абсолютно пуст… Но всё же, несмотря на явное желание пообщаться, диспетчер был сдержан и не засорял эфир. Я попросил его позвонить, сообщить расчетное время пролёта ПОД АНМИН, чтобы диспетчер Николаевска был в курсе.

После Богородского характер реки резко изменился. Бесчисленные протоки, ручейки и ручеёчки собрались в единое русло, зажатое между скальными выходами высоких хребтов. Разбиваясь о каменные стены, вода вспенивалась и бурлила. Впрочем, буруны уже были по всей ширине реки, поскольку встречный ветер с устья Амура тоже крепчал, зажатый в аэродинамической трубе между скал.

Связь с Николаевском удалось установить сразу, и слышно было замечательно. Диспетчер был любезен, без лишних разговоров дал возможность нам набрать больше километра, чтобы перемахнуть через горы. Попросил доложить прохождение реки Масловки и тут же любезно добавил «точка СЛОМА», чтобы мне не рыться в карте. Спасибо, всё по делу и очень кстати. Набрав высоту над горами,  мы рассматривали величественную амурскую тайгу, на висящих в голубоватой дымке хребтах Сихоте-Алиня. Здесь ещё и тигры пока не перевелись и даже леопарды, судя по описаниям из интернета, в южной части горного массива водятся.

Перемахнув через хребет и сократив себе путь тем самым на добрых два с лишним десятка километров, мы снизились к Амуру и выскочили к Николаевску недалеко от аэропорта. Там как раз взлетал Як-40, пилотируемый женщиной. По крайней мере, в эфире слышали женский голос. Диспетчер снижать нас ниже 300 над рекой не стал, тем более, что ширина реки здесь несколько километров. По хорошему, конечно, нужно было бы надевать сегодня спасжилеты. Доложив прохождение траверса аэропорта, я так же проинформировал диспетчера о расчетном времени прибытия в геоточку Красное. А также добавил на всякий случай, что посмотрим, сможем ли там подсесть и, если что, придём к ним в аэропорт. На всякий случай, так сказать, поскольку, собственно, вариантов других просто нет.

Село Красное проявилось в дымке рядом с огромными резервуарами нефтехранилища. Сразу было понятно, что посадка будет непростой с боковым ветром, который дул с реки. Подойдя поближе, мы разглядели множество людей и стоящие на дороге машины. Обязательная процедура перед посадкой в незнакомой местности на неподготовленную площадку, это пробный заход. Тем более, что по первой оценке на наших тяжелых аппаратах дистанции впритык, заход нужно строить изподподвыподверта, выскочив в вираже из-за дерева. Да, кроме того, и дорога поворачивает, и после поворота провода поперёк висят. Пробный заход показал, что притереться на «взлётную полосу» теоретически можно, если сильно постараться. Были бы аппараты у нас легче, да крылышко низкоскоростное, было бы проще. Только вот глубокие ямы в асфальте разбитой дороги как-то уж совсем не радовали. Ещё не хватало колёса оторвать.

Я зашел на посадку первый, вынырнув из-за дерева со скольжением на асфальт дороги. Всё происходило очень быстро, но руки знали своё дело. И вот, наконец, касание, торможу. Всё же, несмотря на все старания, одно из колёс основного шасси бухается в глубокую выбоину и тотчас из неё выныривает. Но вроде обошлось, аппарат цел. Форсаж крепкий аппарат. За мной столь же успешно садится Андрей.

У съезда с дороги стоит парень с флажком, показывает нам куда рулить. Останавливаемся на небольшой площадке прямо на берегу Амура. С удовольствием вылезаю из аппарата на твердь земную и докладываю по телефону диспетчеру посадку. Знакомимся с Фёдором, с которым я списывался из Москвы, и который, собственно, и организовал нам посадку.

Оказывается, дорогу специально перекрывали для машин, чтобы мы могли приземлиться, и машины терпеливо ждали. Их, конечно, здесь не как в Москве, но всё же пробка образовалась.

А к нам со всех сторон бегут люди. Много детишек, женщин. Подходит глава местной администрации, и даже два депутата. Все что-то галдят, задают вопросы наперебой. Лица радостные, изумлённые. Всем искренне интересно посмотреть и пощупать наши аппараты, сфотографироваться. Глава администрации вручает нам цветы и подарки – бейсболки с надписью «Чкалов-75», книжку про Николаевск-на-Амуре. Тут, в Николаевске, совсем недавно ведь тоже вспоминали о Чкаловском перелёте, устраивали небольшие торжества по этому поводу. Конечно, мы чуть припозднились, но в памяти у людей ещё свежи эти события. Вот и журналисты с местного телевидения оказались тут как тут.

Контраст с монотонным гудением движка, бескрайними болотами и тайгой внизу был столь разительным, что что-то на меня вдруг нахлынуло или даже накрыло. Как-то неожиданно расчувствовался настолько, что чуть слезу не пустил. Просто переполнило какое-то осознание, что видимо, не зря куда-то летели, если люди так искренне радуются и интересуются. Как же - на тряпочках и палочках аж с самой столицы к ним прилетели. С лица Андрея тоже не сходила блаженная улыбка, и глаза задумчиво блуждали. Видимо и его накрыло.

Когда стихийный митинг чуть рассосался, Федор, оставив на охране аппаратов сына Женю с семьёй, повёз нас к себе домой обедать. Первым делом посетили баню и слегка привели себя в порядок. Жена Фёдора Лариса собрала на стол и впервые в жизни меня заставляли есть черную и красную икру столовой ложкой. Однако выпивать не стали. Пока была мысль ещё успеть сегодня сгонять до озвученной цели нашего путешествия. Если махнуть через хребет напрямки, то до острова Чкалова осталось чуть больше 40 километров.

У Федора нашлась карта приливов по острову Байдукова, который соседствует с островом Чкалова. Глянули – если время тянуть не будем, то, пожалуй, успеем до прилива. Жаль, что я закрыл заявку и придётся подавать новую. Без заявки, по партизански, лететь не хотелось, так как мало ли что случиться может при посадке на острове Чкалова. Да и с возвращением можем нарваться – сейчас нам сесть в Красном удалось, но позволит ли погода это сделать ещё раз? А если не позволит, то единственный вариант - это посадка в аэропорту Николаевска.

Пока я по телефону диктовал заявку, а барышня на другом конце провода мучительно попадала по нужным клавишам, Андрей с Фёдором подготовили кусок водопроводной трубы, которую мы вобьём на острове и к которой прикрутим табличку в честь Чкаловского перелёта. Послушав наш диалог с барышней, Федор изрёк: «У меня бы терпения не хватило!». В итоге, правда, получилось, и заявка была простой – взлёт, полёт по прямой на геоточку, посадка и стоянка 3 часа (на всякий случай), возвращение на геоточку в село Красное.

Приехали на берег и начали всё перегружать из аппаратов в субарик Фёдора. Он аж удивился, когда машина оказалась набита под завязку – куда ж это всё у вас помещалось. Я хотел было оставить в аппарате хотя бы инструмент, но Андрюха строго сказал: «Выбрасывай всё». Но спутниковый телефон, бутылку с водой (ведь море же) я на всякий случай оставил. В аппаратах остались только свежеизготовленный из трубы флагшток, таблички, колун, который планировали использовать, чтобы забить флагшток в землю. А также фототехника. Для фотосессии надели, наконец, нашу импровизированную лётную форму, что нам помогло в дальнейшем.

Ветер серьёзно усилился, и Андрюха начал сильно колебаться, стоит ли вообще лететь. Взлететь-то мы, пожалуй, взлетим, а вот по возвращению сесть удастся ли? Всё же у земли больше 10 метров в секунду боковика…

А у меня была какая-то уверенность, что всё будет хорошо. Хотя место посадки я запланировал ещё в Москве исключительно из общих соображений, разглядывая фотографии и космоснимки. И также знал в отличие от Андрея, что на Охотском море, как и на Белом, вряд ли можно планировать погоду. Здесь она переменчивая – 15 минут и может такое начаться, что не приведи Господь. Или напротив, всё может стихнуть в одночасье.

Как бы то ни было, всё же решили лететь. Тем более, что пока заявку подавали, пока вещи из аппаратов выкидывали, пока готовили дельталёты, времени прошло существенно больше, чем хотелось бы. И прилив, судя по расписанию, уже должен начаться.

Впрочем, аппараты, кажется, уже действительно обкатались и подвести не должны. Да и бензин у нас пока ещё хороший в баках, из Комсомольска.

04 августа о. Чкалова

Фёдор с Женей перекрыли дорогу, и мы по очереди с Андреем взлетели. Не очень красиво, но и без особого экстрима. Всё же лёгкие аппараты со стосильными двигателями это существенно приятнее, чем баржа под полной загрузкой.

Связался с диспетчером Николаевска, и мне показалось, что посмотрев на нашу заявку, в голосе у него слышались нотки волнения – всё же летим в неизвестность. Только показалось, или действительно волнуется? Наверняка ведь все уже в курсе, зачем мы прилетели. Поэтому переговоры вел нарочито спокойным голосом, как бы успокаивая собственной интонацией диспетчера. Всё же немного удалось натренироваться за месяц пути. Диспетчер предупредил о работающей на пожаре вертушке, дал нам набрать больше километра над хребтом, попросил доложить заход на посадку и выйти на связь после взлёта.

Хребет был закрыт облачностью, так что пришлось забираться выше неё. Впрочем, и здесь в воздухе была не то дымка, не то марево. Вполне вероятно, что холодный воздух с Охотского моря здесь активно перемешивался с горячим, который притащил антициклон из юго-восточной Азии.

И, наконец, мы над морем. Между о. Чкалова и материком раскинулся залив с многообещающим названием «залив Счастья». Он конечно мелкий, но утонуть во время прилива хватит вполне. До берега, конечно, не далеко, но не доплыть. Вода холодная, Охотское море всё же не шутка.

Это с земли кажется, что море гладкое. А если с высоты посмотреть, то видно, что дно отнюдь не ровное. Где-то приливы намыли глубокие русла, а где-то совсем мелко и кажется, что просто по колено. И гладь моря тоже таковой не является. Где-то больше ряби, где-то просто гладь, и всё это создаёт неповторимые узоры, кое-где разделённые вполне четкими границами.

Впрочем, мы всматривались в основном вперёд. Андрюха повернул было к высокому скалистому острову Байдукова, но я его поправил, и мы полетели дальше в море. Вот он, остров! Еле заметная в мареве низкая полоска земли, протянувшаяся вдоль побережья. Удастся ли сесть или всё это были напрасные хлопоты?

Подлетев поближе, мы увидели белеющий на фоне серого песка памятник, поставленный на острове в честь перелёта чкаловского экипажа. На южной окраине острова было разбросано несколько бараков и лодок. Нам рассказывали, что здесь на острове базируются рыбнадзор и пограничники, которые между делом занимаются отловом морских животных, в частности, белух. Ещё бы, стоимость белухи, если её продать в зоопарк, говорят, доходит до 150 тысяч долларов.

Как же Чкалов умудрился притулить здесь большой самолёт? Вообще-то, видимо, ему способствовала удача, и за что-то его любил Бог. По-другому здесь просто быть не может. Ведь остров Удд - это просто дюна, еле выступающая из воды и состоящая из зыбкого песка. Кое-где из песка торчат клочки травы и кустарник, умудряющийся расти, невзирая на просоленную морем почву.

Вот она! На эту косу я и рассчитывал, как на взлётно-посадочную полосу и, наконец, увидел воочию. Песок на этой косе, обнажающейся во время отлива, должен быть крупнозернистый мокрый. И на этот песок нам можно попробовать сесть. Должен выдержать, если я что-то понимаю из прошлого беломорского опыта в литоралях.

Решили сделать проходик, осмотреться. Ветер, конечно, в море хорош. Почти 50 км/час и ровный-ровный поток, как в аэродинамической трубе. Что самое приятное, дует прямо вдоль косы с юга. Это хорошо – пробег и разбег будут мизерными.

Захожу на проход, вижу песок и шестым чувством ощущаю - можно садиться. Песок самое оно, должен быть твёрдым. Решаю пощупать его колёсами и плавно, сантиметр за сантиметром, подвожу аппарат к земле, не сбрасывая газ. Впрочем, кажется, весь превратился во взведённую пружину. Чуть что не так – готов моментально дать взлётный и сунуть ручку от себя. Вот оно, касание – держит песок. Полностью бросаю газ и аккуратно ставлю переднее колёсико, двигая ручку трапеции вперёд, чтобы снять с него нагрузку.

Есть контакт, оттормозился. Благодаря широкой резине Форсаж даже из стороны в сторону на пробеге не водило. И расстояние ещё приличное до конца косы осталось. Глушу, вылезаю из аппарата и ногами щупаю – твёрдо. Теперь нужно Андрею сесть, а на его аппарате колёсики поуже будут.

В рацию говорю: «Можно». Андрей тоже аккуратничает и потихоньку подводит аппарат к земле. Впрочем, всегда с наслаждением смотрю на Андрюхины посадки. Они настолько красивые и четкие, что даже завидую малость, правда, абсолютно белой завистью. Что-то мне кажется, я существенно более импульсивно всё делаю. Правда, со стороны не видел. А Андрей каждый раз настолько четко и точно всё выполняет - прям как патрон в патронник досылает.

Аппарат Андрея остановился неподалёку от моего. Я опять сажусь в телегу и переруливаю ближе к началу косы, откуда нам предстоит взлетать. По опыту вижу, что прилив уже идёт в полную силу и  у нас на все дела на острове есть минут сорок, а дальше коса просто уйдёт под воду. На всякий случай пробую выехать с косы на остров. Но наклон берега значительный, берег из рыхлой рассыпчатой гальки, и колёса тяжелого Форсажа тотчас в ней увязают. Газовать опасно, можно остаться без винта, если попадёт в него камушек. А запасные лопасти мы ведь тоже выгрузили в Красном. Андрей, посмотрев на мою попытку, оставил аппарат на отмели и даже пытаться выехать повыше не стал.

Чуть разворачиваю аппарат, чтобы крыло не мотыляло ветром. Обрисовываю Андрею ситуацию, что времени у нас полчаса, по моим прикидкам, не больше. Андрюха недоумённо смотрит на море, ведь никогда раньше с приливами он не сталкивался. Я, кажется, изрекаю несколько патетически: «Во, Андрюха, наконец, добрались мы с тобой до мест, где настоящая жизнь начинается».

Тянуть нельзя. Мы быстро собираем табличку, трубу, колун, болты и гайки, ключи и фотоаппараты и полубегом на берег. Нашли место, где можно было бы её поставить – вроде как там повыше.

Вбиваем трубу, которая с каждым ударом глубоко уходит в песок. Андрюха прикручивает к трубе табличку и тут пробует её пошатать – шатается зараза. Так не пойдёт. Вытаскиваем, ищем другое, более твёрдое место. Оно нашлось прямо возле памятника. Однако мы спешим, начинаем прямо с табличкой забивать трубу и болты силой инерции таблички просто срезает. Опять тратим время, чтобы накрутить на получившиеся шпильки гайки с двух сторон. Часы тикают, прилив идёт.

Наконец, всё получилось, должна держаться наша табличка, которую тащили с собой через всю страну. Несколько торопливых фотографий на память возле таблички и памятника лётчикам, и быстрым шагом назад.

Андрюха вырывается в лидеры, а навстречу нам идут аборигены, облаченные в камуфляж, которые, видимо, видели нашу посадку и наконец, подтянулись. Тут один из них представляется каким-то чином не то ФСБ, не то погранслужбы. Андрюха не теряется и в ответ ему произносится: «Пилот Борисевский, ассоциация экспериментальной авиации». Сразу в отношениях возник паритет, тем более что и я, и Андрей в нашей импровизированной форме с нашивками. Пару слов о том, что мы прилетели табличку поставить в честь 75-летия перелёта Чкалова, прилетели по заявке. Но тут военный произносит магическое – «Там возле ваших аппаратов уже тюлень плавает», после чего нам уже не до разговоров и мы бегом бросаемся к берегу.

Тюля и вправду вольготно развалился на отмели в метре от Андрюхиного аппарата, который уже по оси колёс погрузился в морскую воду. Вообще тюлени существа любопытные и очень любят яркие цвета. И Андрюхина дельта цвета морковки зрелище для них притягивающее. Мой аппарат пока стоит на возвышении, увязший в гальке, но недостаточно высоко, чтобы прилив его не достал. Что делать – либо мужиков звать, повыше вытягивать и ждать 12 часов следующего отлива, либо попробовать взлететь с не залитого пока ещё водой остатка косы. Там метров 50, но при таком ветре должны успеть оторваться. Решаем всё же взлетать. Иначе геморрой со службами УВД, и вообще геморрой.

Андрей пробует вытащить дельтик на остатки суши, но не тут-то было. Песок, вмиг ставший жидким, его не отпускает. Просим помощи у военных, которые нехотя лезут в воду и помогают. При помощи мужиков я также выталкиваю аппарат вслед за Андрюхиным на остатки косы и останавливаюсь в метре сзади от винта. Пока вся эта суета происходит, мы стали вмиг мокрыми, как мыши, от напряжения и адреналин, кажется, сейчас потечет из ушей. И только любопытный тюля, который наблюдает за всем этим цирком, чуть переместился на дальний конец косы и полностью вылез из моря на остатки песка – ну не пропускать же такое представление.

Садимся в аппараты. Мой дельтик стоит сразу за винтом Андрея, и я с трудом удерживаю крыло, когда Андрей даёт взлётный. Рук не оторвать, не успеваю пристегнуться. Песок и брызги, летящие в забрало моего шлема, за проблему сейчас не считаются. Андрей пробежав, кажется, всего ничего, отрывается и проходит прямо над головой ошарашенного тюленя. Он так и не уходит с места, ведь цирк продолжается, да ещё какой!

Следом за Андреем разбегаюсь и я. Нужно бы оторваться, и чуть в горизонтальном полёте подержать, набрать скорость. Но я ещё и переварить эту мысль не успел, как колёса оказались в воздухе. Всё же встречный ветер 50 км/час и стосильный Rotax за спиной – это то что нужно!

Кажется, первое, что я у Андрюхи спросил после взлёта:

-Андрюха, ты колун не забыл? А то Фёдор нас убьет! (Странно всё же работает мозг в критических ситуациях и порою странные мысли на ум приходят самыми первыми. )

-Не забыл, всё в порядке. Поснимай меня на фоне острова.

-Сейчас, только пристегнусь, наконец, и чуть адреналин поуляжется.

Нужно сказать, это был первый и единственный раз, когда я не пристегнулся перед взлётом, так как каждая секунда была дорога. Реально каждая. Ведь когда через несколько минут я начал фотографировать Андрея, коса уже полностью ушла под воду и над ней клубились белые пенные барашки. Видимо, адреналин к началу фотосъемки тоже не до конца выветрился, так как фотографии получились, прямо сказать, весьма посредственные.

Пора возвращаться. Мы забрались повыше, и я вышел на связь с Николаевском. Судя по голосу, диспетчер искренне обрадовался, что мы целы и возвращаемся. Голос у него был реально взволнованный, поэтому я вёл радиообмен нарочито спокойным голосом, даже сказал бы скучающим тоном, изображающим полную рутину происходящего. Подумаешь – ну слетали туды-сюды, делов то…

Море опять было другим. Прилив шел в полную силу, и по заливу Счастья текли реки морской воды в направлении берега. Тут пришло какое-то осознание, что всё же ПОЛУЧИЛОСЬ! Получилось, ядрёна кочерыжка!!! Как-то любит нас Бог, сильно любит. Не знаю уж, за что и почему, но уберёг. Не зря, получилось, табличку тащили. Нужно вторую будет повесить в ангаре по возвращению. А может и на стенке где-нибудь.

Удастся ли сесть с таким ветром в Красном? Ведь когда вылетали, было совсем плохо. Ну, если не удастся, то пойдём в аэропорт. Я опять диспетчеру намекнул об этом на всякий случай. Хребет перемахнули на безопасной высоте. Его затянуло, и было непонятно, то ли это туман, то ли облака. В воздухе и так висит плотное марево перегретого влажного воздуха, кое-где сдобренного дымом. Короче, вершину хребта мы не увидели, и, полагаясь только на приборы, начали снижение вблизи села Красное. Когда, наконец, появился сигнал сотовой связи, я позвонил Фёдору, что мы возвращаемся.

А ветер-то чуть довернул к востоку! Теперь тот самый хребет, через который мы перемахивали, будет немного защищать нас на посадке. - Собственно так и произошло. И даже роторов не было. Так что зашли и сели удачно и без приключений.

Тишина. Люблю этот момент, когда сняв шлем, можно смахнуть остатки пота и перекурить. Правда, курить специально для выполнения этого перелёта я бросил и даже, весьма неприлично после этого, меня разнесло вширь. Курить уже давно не хотелось, но сигарета бы и впрямь не помешала. Доложил посадку по телефону, поблагодарил за управление.

Вечером посидели у Фёдора, душевно пообщались. Узнали много нового и интересного про здешние края. Оказывается, Николаевск-на-Амуре теперь уже не город, а посёлок. Все производства закрыты. Только рыба осталась, да ещё то, что тайга пошлёт.

А село Красное это, оказывается, бывший посёлок геологов. Теперь геология в загоне, но по-прежнему, пока стоят складские постройки, некогда набитые разным экспедиционным имуществом. Конечно, если никому ничего не нужно будет в этой стране, то и они вскоре развалятся, но пока держатся ещё.

Жена Федора, Лариса, занимается с детишками, учит их творить красоту из подручного материала. В качестве такового используются срезы веточек разных пород дерева. Этого материала вокруг в изобилии. И получаются потом из таких срезов настоящие картины, которые каждому дому украшение. Действительно, очень красиво получается, и не раз работы детишек экспонировались на художественных выставках.

На Ларисе, конечно, лежит и всё хозяйство. А это весьма не просто в здешней суровой местности. Снега-то под два метра выпадает. Вода есть только в единственной на всё село водяной колонке. Одно время решили было и здесь народ обобрать, взимая плату по 3 рубля за ведро. Это при здешних-то мизерных зарплатах, которые никакими «северными» не скрасить! Чтобы иметь возможность хотя бы набирать бесплатно воду, писали письма всяким власть предержащим, но вроде помогло, отбились. Вода в колонке осталась бесплатной.
На следующий день договорились, что Фёдор свозит нас в устье Амура посмотреть укрепрайон и то, что от него осталось.

Нам позвонило много друзей, которые по трекам SPOT-а увидели, что мы всё же побывали на острове. Интернет в Красном был, но весьма низкоскоростной. Упорный Андрюха, правда, что-то пытался писать на форум, но выходило медленно и печально.

А я уже был весь в мыслях о продолжении маршрута до Магадана. Ещё в Москве мы созванивались, списывались, встречались с Василием (Охотник), который нас в Магадане очень ждал. И не просто ждал, пробил все точки возможной посадки по маршруту Тугур – Чумикан – Киран – Аян – Тукчи – Охотск – Балаганное – Магадан13. Теперь у меня стараниями Василия были полные сведения, где и у кого можно достать бензин и сколько стоит, куда соваться стоит, а куда нет. Телефоны всех аэродромов и авиационных начальников. Нужно только не спешить и подгадать погоду. Обычно, правда, Магадан своё берёт, и не исключен вариант посидеть где-нибудь недельку по погоде. Ещё никому не удавалось пролететь этот участок с наскока на ультралайте, и дня три на плохую погоду нужно запланировать.

Зато теперь, после посещения острова Чкалова, стало понятно, что лететь лучше вдоль береговой линии и по отливу. Тогда время от времени там, где отмели, можно будет найти себе вполне сносный аэродром. А для связи с внешним миром у нас есть спутниковый Иридиум. Но прежде чем лететь дальше, пару дней подождать погоды, восстановиться перед продолжением полёта нам необходимо. Может на рыбалку, наконец, сходить удастся, а то я так снасти и тащу из Москвы без пользы. Ведь по любому придётся тут сидеть, поскольку нет погоды, и ещё два дня не будет.

На ночевку, как обычно, устроились в палатках, чтобы не напрягать хозяев. Подходили и подъезжали разные люди поговорить, предлагали помощь – если что-то ребята вам нужно. Даже мужик малость бандитского вида приглашал в кабаке посидеть, пообщаться. Не много здесь, видимо, ярких событий, вот и тянутся люди пообщаться. И, кажется, уже весь Николаевск знает, что мы сюда прилетели. Впрочем, телеоператор что-то снимал - может по телевизору показывали?

Перед сном, как обычно, позвонил в Москву, сообщил новости. Хорошо, что хоть сегодня никаких заявок подавать и бодаться с Зональным не нужно.

Следующий день начался с того, что меня огорошил Андрюха – не полечу я в Магадан. Хоть убей, не полечу. Как же так, ведь договаривались? Но Андрей был непреклонен -  не полечу. Как я только не уговаривал -  не помогло. Можно, конечно, рвануть одному дальше, но вроде как это неправильно. И не только потому, что денег у нас ровно на один контейнер, которыми наши аппараты должны уехать обратно, но и просто потому, что неправильно. Конечно, понимаю, что и жена Андрея уже серьёзно осерчала на блудного мужа, и усталость, наверное, накопилась, но мы же почти рядом, мы у цели. Всего-то 1200 осталось! Если с погодой повезёт, это два дня пути. Впрочем, видимо цели у нас с Андреем были немного разными. Моя цель отнюдь не рекорды устанавливать, а просто посмотреть на страну нашу с высоты птичьего полёта. Узнать что-то новое, с людьми пообщаться. А Магадан меня просто тянул с детства, притягивал, как магнит. И вот он уже совсем близко, а опять растворяется в пелене недоступности.

Чтобы сбросить переполняющие меня эмоции, пошел прогуляться вдоль Амура. Берег был весь засыпан сдохшей кетой, полной красной икры. «Летняя» – как её здесь называют, потому как этот поход рыбы на нерест приурочен к лету. Ещё и «Осенняя» бывает. Разлагающаяся рыба источала неповторимое амбре, от которого на душе становилось ещё более муторно. Рыба массово дохла от перегрева воды, в которой оставалось мало кислорода. Она задыхалась, так и не дойдя до заветной цели самую-самую малость. Как мы до Магадана.

Подъехал Фёдор с внуками, и мы поехали смотреть укрепрайон. Раньше устье Амура было наглухо запечатано от неприятеля, поскольку по берегам выстроены дзоты, перекрывающие огнём орудий и пулемётов всю акваторию. Теперь от этого остались только бетонные коробки с частично забетонированными бойницами. Но размах сооружений всё равно впечатлял, а воображение дорисовывало недостающее.

Спросил у Федора – можно ли здесь рыбку половить и что можно поймать. Ответ не порадовал – может, пескарей и наловишь на удочку, а больше ничего здесь не клюёт. Местные рыбу ловят большими сетями – арханами. Не ради баловства, а чтобы выжить. Хотя рыбнадзор их ловит, и отбирает снасти и рыбу, и выкатывает огромные штрафы. Но деваться некуда, нужно как-то выживать, кормить семью. Вот и ловят по ночам.

Женька, сын Федора, рассказывал мне, что здесь ещё встречается осетровая рыба, своим названием давшая в старопамятные времена название целому городу – Калуга. Самые крупные экземпляры встречались аж до 2-х тонн. И самое интересное, что это второе место в нашей стране, где нерестится эта калуга и есть чёрная икра. Богатейший край, ну почему же при этом такой бедный! Как-то всё у нас у русских через задний проход…

Когда по возвращению прямо в Красном шли мимо ручейка шириной-то всего пару метров, то видели, как детишки выкидывали ногами Летнюю из ручья на берег. Просто так, от развлекухи, а не потому, что нужна икра или рыба. Подошли поближе, пофотографировать. Ручеёк просто кишел кетой, которая пыталась прорваться из перегретого Амура в верховья более прохладного ручья на нерест. Тут я окончательно понял, что плакала моя рыбалка. Ведь какая рыбалка, если запустил руку в ручей и просто вытащил то, что тебе приглянулось…

В вечер этого дня Женя с товарищем на моторке плавали на другой берег Амура за более-менее пристойным бензином для наших аппаратов. Нужно сказать, что это отнюдь не просто так себе прогулка на лодочке. Ширина реки больше шести километров, ветер с моря, шторм… В общем, спасибо ребята, теперь у нас есть надежда, что капризные к бензину Rotax-ы нас довезут. Впрочем, здесь абсолютно все добавляют к бензину модификатор. В Николаевске просто нет 95-го бензина, а то, что называется 92-м, это даже до 80-го не дотягивает. Один из подходивших к нам мужиков, который работает на складе ГСМ, рассказывал, что емкости для бензина без крышек, лёгкие фракции давно улетучились. И этого мало, емкости из-под соляры, в которых привозят бензин, досуха никто не сливает… Так что даже надёжнейшие автомобильные двигатели японского автопрома на местном бензине долго не живут…

На следующий день Федор, которому я рассказал, что к камнеобработке я неравнодушен, свозил нас в мастерскую, оснащённую оборудованием, оставшимся ещё со времён расцвета геологии. Теперь это малюсенькое частное предприятие, на котором трудятся женщины и изготавливают украшения из местных самоцветов. Нет, не изготавливают - творят. Красота неописуемая. Фаберже наверняка бы тоже не остался равнодушным к раскрытию внутренней сути каждого самоцвета, обрамленного золотом ровно настолько, чтобы подчеркнуть его неповторимость. Впрочем, всё это, вероятно, исходит из поэзии в душах этих женщин – приехали когда-то за туманом, за мечтами и за запахом тайги, да так и осели навсегда в этом далёком крае и теперь выплёскивают эту поэзию в своих работах.

Позже, подобрав по дороге дочь Федора Анюту, мы съездили в Николаевск посмотреть посёлок. Николаевск-на-Амуре основал российский адмирал Геннадий Иванович Невельский, которым было заложено военно-административное поселение Николаевский пост в 1850 году. Правда, памятник Невельскому теперь, видимо из-за странных архитектурных решений, оказался приютившимся у стандартной кирпичной хрущевки. А ведь Геннадий Иванович героический был человек. С интересом по возвращению прочитал его биографию.

Заехали на причал, посмотрели на катера, лодки и «Ракету» на подводных крыльях. По сути, «Ракета» – один из немногих бюджетных способов выбраться из Николаевска на Амуре на «большую землю» до Комсомольска-на-Амуре, где есть железная дорога.

Как и рассказывали, дававший в своё время работу местному населению судоремонтный завод давно стоит. Народ без работы, многие пьют или уже спились. На одной из улиц стоит дом малютки, а напротив него через улицу для детишек постарше детский дом. Дома эти переполнены настолько, что по рассказу Федора детей даже вывозили на «большую землю» в другие детские учреждения. Пойло много детских жизней покалечило… Помню, под впечатлением увиденного, кажется, я написал на форуме, в тот день про нашу страну: «Огромные расстояния, богатейший край, настоящие люди... И в то же время на 30000 населения Николаевска-на-Амуре переполненные детдома из-за спившихся вусмерть родителей».

Остановились у памятника экипажу Чкалова. Чувствуется, что к 75-й годовщине его подштукатурили и обновили. На заборе поблизости от памятника ещё висел не снятый по завершению празднования транспарант «75 лет со дня первого в истории мировой авиации беспосадочного перелёта экипажа В.П.Чкалова».

Федору очень хотелось полетать. В силу разных обстоятельств давненько не поднимался он в небо. Тут и то обстоятельство, что существовавший в Николаевске дельтаклуб распался, поскольку ушли люди. Есть и другие весьма веские причины. Но тележку дельталёта Фёдор всё же потихоньку строит на чердаке. Не забывает свою мечту о небе. Мы все окрестности объездили в поисках площадки, с которой можно было бы безопасно взлететь с пассажиром – не нашли. Либо дорога с достаточно интенсивным движением в воздушной зоне аэропорта, либо совсем уж неподходящие участки всё той же местной дороги. А вопреки безопасности подниматься с пассажиром - это неправильно. Жаль, искренне хотелось покатать и отблагодарить.

Вечером, прикинув все возможные варианты, мы решили, что возвращаться в Москву будем через Комсомольск-на-Амуре. Иван Ивакин (Ledchik) обещал поспособствовать с контейнером, чтобы отправить аппараты. В Магадан лететь Андрей так и не согласился, а в Хабаровск лететь, конечно, можно, но непонятно зачем, если и в Комсомольске есть железная дорога. Прямо из Николаевска отправлять аппараты в Москву не представлялось возможным.

Подготовили дельталёты к вылету, забодяжили бензин. Я подал заявку на утро на Комсомольск. Мы даже поспорили с Андреем – отфутболит Зональный заявку или на сей раз нет. Андрюха, который говорил, что не должны, поскольку я их уже гарантированно «достал» выиграл – не отфутболили. Видимо и впрямь «достал».

07 августа Николаевск-на-Амуре (с. Красное) – Комсомольск-на-Амуре (пл. Победа)

Утро было хмурым, но по прикидкам Андрея, который, упорно медитируя над прогнозами, окончательно взял на себя роль штатного метеоролога, получалось, что чем ближе к Комсомольску, тем лучше будет погода.

Попрощавшись с радушными хозяевами, выкатились на дорогу и без лишнего шума и экстрима взлетели на груженых под завязку аппаратах. После традиционного круга на прощанье я вышел на связь и доложил о взлёте диспетчеру. Диспетчер откликнулся, несмотря на ранний час и попросил подсказать фактическую погоду – подсказал. Нижний край был 240м, ветер 8-10 м/сек с моря. Первый раз подсказывал погоду настоящему официальному аэропорту. Нужно бы занести в скрижали дельталётной авиации этот факт.

Диспетчер запросил, на какой мы высоте, и я ответил 240м. Где-то над серединой Амура, который мы перелетали, доложил пролёт траверза аэропорта. «Горы закрыты» - предупредил диспетчер. Тут мы с Андреем малость пустились в размышления, как нам лучше лететь, если горы закрыты. Видимо, лететь придётся вокруг, следуя руслу реки. Оказалось Андрюха, сам того не подозревая, отвечал мне на частоте Николаевска. Диспетчер долго слушал наши рассуждения о том, стоит набирать вслепую или лучше идти вокруг, наконец, не выдержал: «Я слышу ваши переговоры, горы закрыты». Пришлось мне подтвердить, что идём вокруг.

Бензин, который мы заправили и забодяжили, всё же внушал серьёзные опасения. Температуры выхлопных газов поднялись, но достаточно равномерно по всем цилиндрам, градусов на 20. Пролетая над серединой Амура, на всякий случай, ещё раз посмотрел на указатель температуры выхлопных газов. В голове мелькнула мысль: «Если сейчас движок встанет, то будет совсем глупо и нелепо». Но всё в порядке, двигатели работали ровно.

На подлёте к точке принятия решения - лететь вокруг, либо через горы - я увидел небольшую дырку в облачности, и, обсудив с Андреем, всё же решили рискнуть и лететь над горами. В самом крайнем случае, если дырка вдруг закроется, у нас в GPS были траки с нашего пути в Николаевск. А по ним было понятно, где можно начать снижение после того, как перевалим хребет. Только вот за Андрея я малость беспокоился – я-то по авиагоризонту потренировался летать, а у Андрюхи такого опыта не было.

Доложил диспетчеру: «Наблюдаю, горы открыты, принимаю решение следовать через горы» и диспетчер не стал спорить. «Принимаю решение» - это индульгенция от командира воздушного судна для диспетчера, если, не дай Бог, случись чего.

Повсюду вокруг, куда ни глянь, была рванина из облачности, перемежаемая густым маревом. Но все же горы нас пропустили и, срезав изрядный кусок излучины Амура, мы опять снизились к реке. В этом месте было тоже не слишком комфортно под возникшей невесть откуда низкой плотной облачностью. Хребты в этом месте сжимали реку, течение была бурным, а слева и справа стояли отвесные скалы.

Внезапно нижний край облачности взял и приподнялся. Я фотографировал хребты, парящие после прошедших дождей, рыбаков, раскинувших длиннющие арханы и вместе с сетями, сплавляющимися по течению. Попадались и целые рыболовецкие базы – старые ржавые корабли, окруженные многочисленными моторными лодками.

Миновав узость реки, мы вышли на равнину. И тут же вновь разлившийся бесчисленными протоками Амур начала закрывать низкая облачность. Чтобы не лететь под ней, мы нашли дырочку, чтобы подняться выше нижнего облачного слоя. Лететь между слоями стало существенно комфортнее, я вообще люблю полёты выше облаков.

Богородск, видимо, не работал и на связь не вышел. Через какое-то время мы подлетели к Мариинскому, где как в прошлый раз наметили дозаправку и связь по телефону с МДП. Поднырнув в дырку на малой высоте, подлетели к знакомой полосе, сели без проблем. Залили бензин из канистр, а подошедшие мужики снабдили нас информацией, что дальше по маршруту условия хорошие и будет солнце.

После взлёта я позвонил по мобильнику на МДП, доложился. Пока заправлялись, видимо со стороны моря через разрыв в хребтах Сихоте-Алиня от посёлка Де-Кастри подошел какой-то туманчик, а скорее, низкая облачность, весьма плотная. Нижняя его граница опустилась ниже 100м, а клоки свисали ещё ниже. Лететь в сплошной мороси было невозможно и мы, обсудив, решили пробить эту низкую облачность. Тем более что уже начали терять из виду друг друга, что было небезопасно.

Договорились пробивать облачность, следуя курсом 240, и после этого нырнули в морось. Я набирал высоту где-то в 3/4 газа и сконцентрировался на выдерживании курса. Правее курса 240, где крайний раз я наблюдал аппарат Андрея, мне никак нельзя было забирать, так как аппараты могли столкнуться. А сложнее всего при полёте по приборам на дельте выдерживать не крен, не тангаж, а именно курс. Слава Богу, мотыляло в облачности, на мой взгляд, умеренно, бывает и хуже. Но всё же томительно тянулись минуты, капли влаги размазывались и скатывались по стеклу шлема, а верхний край облачного пирога так и не нащупывался.

Наконец Андрюха прорезался в эфире – выскочил на 700м. Он набирал высоту практически на взлётном режиме и после рассказывал, что его изрядно мотыляло, когда дельта прорезала облака задрав нос.

Через несколько минут выскочил из облачности и я, пробив даже чуть более толстый слой, чем Андрей. А за облаками сияло солнце! Замечательный контраст с серой моросью и сумасшедший по своей красоте вид на подсвеченные солнцем облака. Было видно, что и впрямь со стороны моря стоят огромные сизые облачные столбы, а пелена приземной облачности, которую мы пробивали, вдоль нашего маршрута следования скоро редеет и рассасывается.

Некоторое время потребовалось, чтобы мы с Андреем нашли друг друга. Он, похоже, старался не забирать левее, а я правее. В итоге разошлись с ним в стороны на несколько километров.

Природа определённо баловала нас видами. То облака расступались, то вновь возникали, сползая в русло реки с промокших гор. Когда сияло солнце, Амур радовал взгляд золотистыми россыпями отмелей. Некоторые, даже крупные, протоки пересохли, и было видно, как сильно обмелела река.

К Комсомольску подошли уже в ясную безоблачную погоду. Хорошо разглядели, как народ с Ракеты прильнул к иллюминаторам и рассматривает наши дельтики. Связь с Хурбой установить не удавалось, поскольку экранировал хребет за излучиной реки. Однако «Огненный» (Дзёмги) откликнулся сразу. Его и предупредил о нашем подлёте.

Тут я увидел шпарящий нам навстречу дельтик, который, казалось, увидел нас в последний момент. Это Иван, оказывается, вылетел нас встретить. Под управлением «Огненного», следуя за «лидеровщиком», мы зашли на нашу крайнюю в экспедиции посадку на площадку Победа и опять очутились в кругу друзей.

Иван накормил обедом, показал чуть-чуть Комсомольск. ЗК – это оказывается «Забайкальский комсомолец» - а вы что подумали?

Привёз нас Ledchik и к памятнику авиаторам. Не разобрав в чем дело, на подходе начали с Андрюхой хихикать – ничего себе памятник поставили! Хвост самолёта, торчащий из земли! Но подойдя поближе, мы враз умолкли, а в воздухе повисла тяжелая неловкость. Оказалось, что это памятник погибшим в авиакатастрофе при столкновении двух самолётов. Катастрофа случилась при поисках заблудившегося женского экипажа Полины Осипенко, который тоже, как и Чкалов, пытался выполнить героический перелёт. Но у женщин не сложилось, а люди погибли на их поисках ни за что, ни про что. Причем даже вывезти из тайги тела всех погибших не смогли.

А история Авиации всегда писалась кровью. К кому-то Господь Бог был более милостив, но кому-то не везло.

Ночь мы переночевали в гостинице, а на следующий день, обливаясь потом, засунули дельтики в контейнер и уехали в Хабаровск поездом.

08 августа Хабаровск - Москва

Следующим утром - самый длинный перелёт на Airbus-е за всё время нашей экспедиции до Домодедово. Лететь аж устали, во куда забрались. Нас встречали жены, соскучившиеся дети. Хотя кроме жен мы никому не говорили, когда прилетит наш рейс, но нас всё же вычислили. Встречать приехали мой инструктор Андрей Кареткин, который больше всех переживал за нас до последней минуты, Женя Колесников, Алексей Бирюков. Было очень приятно и как-то очень неловко. Столько внимания на пустом месте.
Теперь всё. Перелёт окончен!

Итоги

Всё рано или поздно заканчивается. Потянулись серые будни. И всё же, что хотелось бы в заключении отметить? Пожалуй, найдётся несколько моментов.

Слава дельталёту!

Нам повезло. Нам выпало быть первыми, кому удалось пролететь Россию с запада на восток на дельталётах. А доселе даже в кругосветку только вокруг России летали. Просто слава дельталёту! Замечательному аппарату, который позволяет и на тропинку притереться, и на песчаную отмель, и полёт по приборам на нём возможен, если прижмёт, и просто летать, наслаждаясь и проникаясь чувством настоящего полёта. Это не из кабины пейзажи наблюдать, заодно отмечая, как озверевшая муха, всё бьётся и бьётся о стекло в тщетной попытке выбраться на волю. Это полёт настоящий, и руки в нём держат отнюдь не ручку трапеции крыла, а живой воздушный поток.

Пару циферок

Посмотрев в обнулённый перед вылетом GPS, с удивлением обнаружил, что оказывается, мы пролетели 9272км. Сюрприз, получается, что почти как Чкалов (9374км). А мне всё время казалось, что меньше.

Время, проведённое нами в полёте, составило всего 99 часов 47 минут, при этом время полёта Чкалова было 56 часов 20 минут. Опять сюрприз, ведь мы летели на тряпочных крыльях, а не на самолёте и при этом разница во времени полёта получилась чуть меньше, чем в 2 раза.

Опять о стране нашей

Увидеть изнутри – это много, очень много. И нам просто повезло. Повезло почувствовать и увидеть то, что недоступно ни одному олигарху, как бы много денег и связей у него ни было - Россию с высоты птичьего полёта.

Пожалуй, даже и не знаю, что добавить. Много букв уже написал и всё про нашу землю. Очень противоречивые чувства. Где работают, там и результат получается, улицы новые и дома строят. А где пьют - там в любой тайге пустыня. Страна у нас большая, богатая и красивая. Пока ещё не всё просрали и повывезли. Но ведь всему есть край и предел, и граница. Не безгранична и она, наша земля. Пора задуматься…

Как это ни прискорбно, но процветания пока нигде мы не увидели. Видимо, не хватает любви. Той самой любви, которая заставляет не просто поставить глухой забор вокруг собственного дома, а разбить палисадник с цветами, чтобы не только ты мог ими любоваться, но и люди, проходящие по улице мимо твоего дома, тоже им радовались. А отсутствие любви - это апатия, внутренняя усталость, обреченность. Какое уж тут созидание? Набить утробу, раздушить, украсть, обмануть. Вот, к сожалению, чем по большей части озадачены сейчас наши люди. А там, где есть капелька любви, там приветливые лица, душевное спокойствие, строятся улицы и дома, несмотря на суровую природу. Именно поэтому Хоринск нас искренне порадовал и даже где-то тронул.

О спонсорах и рекламе

Очень хочется поблагодарить наших спонсоров:

• АНО Координационный Центр национального домена сети Интернет;
• ЗАО Технический центр Интернет;
• АНО «ЦВКС «МСК-IX».

Спасибо, что поверили в возможность выполнить перелёт на дельталётах по неизведанному, протяженному маршруту и нашли средства. И мечта вдруг стала реальностью. Что касается освещения роли спонсоров в прессе и на телевидение, тут, по-видимому, не всё удалось. Корреспонденты, как правило, вырезают эту информацию. Наверное, ведение блога экспедиции в Интернете на сайте проекта нам целесообразно было бы выполнять самостоятельно, без посредника в качестве рекламной компании. Тогда эффект был бы, возможно, более заметным. Но хотя со спонсорами и рекламодателями никогда раньше и не работал, всё равно первый блин отнюдь не комом. Опыт теперь наработан, ясно, что нужно сделать, чтобы эффект получился ярче и отдача больше.

Вообще пресса и телевидение всё же порадовали. Несмотря на то, что зачастую упор в журналистике стал делаться на жаренное и негативное, ни одного отрицательного материала в данном ракурсе про нашу экспедицию не вышло.

О вере в свои силы

Мечты должны сбываться! Однако нет в мире бОльших границ, чем мы сами себе выстраиваем. Каждый, кто чего-то сильно хочет – реально это может. Но всё ли мы делаем, что бы наши мечты стали реальностью? Загляните в себя и увидите сомнение.

И не всё так страшно, как кажется на первый взгляд. Денег нет? Под реальный проект и Вашу убеждённость вы всегда сможете найти того, у кого они есть. Нужно просто очень сильно хотеть и иметь ту самую убежденность, даже когда случается весьма непросто. Тогда уж Вы сами удивитесь, когда всё вдруг сложится и наладится.

И ещё очень важен мотив. Если цель - прославиться, возгордиться, то ничего не получится, сколько ни старайся. Но если виною всему интерес, познание, жажда открытий, стремление к бескорыстному общению, желание этим поделиться с другими, то не получиться просто не может.

Летать по России не очень просто, но вполне возможно. Мы это чуть-чуть проверили, и ведь действительно ребята, можно летать!

О службе УВД

Для дельталётчика всё непривычно на первых порах. Может быть и не всегда оптимально для наших воздушных судов устроено. Но ведь только-только небо забрали у военных, так следует ли моментально ожидать чудес? Много ещё местечковости, но процесс идёт в правильном направлении. И собственно, ничего страшного в том, что подаешь заявки и общаешься с диспетчерами, нет. Просто нужно некий навык нарабатывать, натренироваться. Весь цивилизованный мир летает и не боится пользоваться радиосвязью, общаться с диспетчерами. Понимаю, что для дельталётчиков это пока немного дико звучит, ну а куда деваться-то? Надо. И в общении со всякими службами УВД пока необходимо быть порой весьма напористым. Нигде нас, АОН-овцев не ждут с распростёртыми объятьями. Но готовясь к полёту и выполняя его, вы должны быть заряжены энергией, чтобы успокоить разволновавшегося диспетчера, наставить на путь истинный ЗЦ, который, безусловно, на всё имеет собственное мнение, не всегда совпадающее с Вашим. Не тупым скандалом, а аргументировано и спокойно можно доказать свою правоту в случае необходимости. Или, по крайней мере, договориться на взаимоприемлемое решение. Бояться не нужно. Если собрался в полёт, то просто помни, что ты КВС, ты главный и всё получится.

О героях и героизме

Экипаж Чкалова – вот реальные герои. Они летели в неизвестность. Они летели над Северным ледовитым океаном без возможности выжить, если вдруг случится. Они летели на смерть. Они едва выжили – просто повезло. Они показали другим, что можно летать на сверхдальние расстояния беспосадочно, и Америка стала существенно ближе. Они поднимали престиж авиации Российской. И каким бы Чкалов ни был хулиганом и как бы ни обливали его помоями «благодарные» потомки, но перелёт в 1936 году – реальный подвиг. Подвиг! Я искренне так считаю. И хорошо было бы, чтобы наши дети понимали это. Чтобы было, на что опереться в своём сознании, чтобы научиться различать черное от белого, стоящее от пустышки.

О любви

Мне кажется, что из этого перелёта мы вернулись с Андреем глубоко и искренне верующими людьми. Сколько раз Всевышний разводил перед нами тучи, уберегал и сохранял в самых разных, невероятных ситуациях. Сначала мы с Андрюхой просто изумлялись  – не бывает такого. Просто НЕ БЫВАЕТ!!!  НЕ БЫВАЕТ!!! НЕ БЫВАААЕЕЕТ!!!

А потом просто уверовали. И не важно, что моя выцерковленность равна нулю. Для НЕГО это как раз, видимо, совсем не важно.
Но всё же после контрольной карты, перед вылетом прочитайте «Отче наш…». Просто прочитайте. И не удивляйтесь, когда Вам вдруг однажды подскажут какую-нибудь очень важную вещь, и вы неожиданно для самого себя вылезете из аппарата и полезете открывать какой-нибудь важный краник, или проверять разъем, в котором всё всегда держалось намертво, а тут вдруг… просто Вы решили внезапно его проверить и вылезли из аппарата.

Может просто много людей переживало за нас и это и есть Господь Бог,  Аллах, Абсолют…!? Не знаю, но изумление до сих пор наполняет меня, когда начинаю перебирать в памяти различные ситуации. По крайней мере, теперь спорить со мной и доказывать, что Бога нет, бессмысленно. Я не буду спорить, я просто улыбнусь. И не важно, как это называть, Богом или Ангелом хранителем. Важно только то, что мне посчастливилось прикоснуться к тому, что реально и хранит нас.

И теперь я в долгу и некотором смятении. Нужно как-то оправдать то, чем с нами поделились, к чему дали прикоснуться. Возможно, путь поиска истины будет как всегда нелёгок. А может, как раз, совсем напротив - он предельно прост и понятен. Может, просто нужно поделиться радостью от пережитого, от увиденного, от накопленного с другими? Дать вам, мои читатели, почувствовать, поверить, что если следовать за своей мечтой, то любые преграды просто иллюзорны и их не существует – просто нужно с любовью следовать за своей мечтой.  Только так и никак иначе. Может это и есть та самая цель, та самая миссия, которая была вложена в нас, и не было у НЕГО другой цели? Может поэтому я и жив сейчас, и пишу сейчас эти строки, мучаясь, раз за разом правя, вычеркивая, переписывая главы заново? Не знаю. Никто не знает.

Но кажется мне, что я, наконец, понял и принял. ОН - это любовь. Это любовь к своим детям, матерям, отцам. К людям близким и неблизким. К своим врагам, к бескрайнему небу, к изумительной по красоте и богатству земле нашей. И если удастся мне хоть на йоту это чувство любви донести до Вас, то, возможно, именно поэтому мне  и дали долететь…

Всем, всем, всем…

Искренне считаю, что нашу экспедицию, посвященную перелёту Чкаловцев, сделали МЫ. Нет, не мы с Андреем, мы просто летели и радовались жизни, и героизма тут немного. МЫ – это все, кто помогал, чем мог, поддерживал, переживал и может быть, молился. Кто железку помогал выточить, кто накормил, приютил, заправил. Без этого ничего бы у нас не получилось с этой экспедицией, как бы мы ни старались.

Если бы вы только знали, настолько приятно было при каждой посадке встречать людей, которых видишь в первый раз, а кажется, знаешь всю жизнь.

Спасибо вам ребята! Искренне!

Земной поклон.

 

Опубликовано 12.07.2012

Хотите поделиться ссылкой на этот рассказ со своими друзьями?

часть-III | заметки