А.В.КАРЕТКИН
Воздушные приключения
(рассказ участника авиаралли Москва-Петербург, совершившего непростительную ошибку на одном из этапов перелета 11-12 мая 1993 г…)
После утреннего перелета из Хотилово полуденную жару и болтанку мы пережидали на летном поле аэроклуба в Боровичах. Ближе к вечеру предстоял вылет на Новгород. Это почти сто пятьдесят верст над жуткими болотами и дремучими лесами. Надо ли говорить, в каком «приподнятом настроении» пребывали участники, у которых за спиной стояли «Бураны». Я был в их числе и тоже не находил причин веселиться.
Время коротали, кто как. В основном отлеживались в тени крыльев, так как накануне, по случаю прибытия в Хотилово, «зело крепко повечеряли» на берегу речки Хотиловки. Солнце жарило нещадно, вынуждая нас время от времени переползать в ускользающую тень. Сон не шел, так полудрема вокзальная…
Ближе к 16-ти часов начали собираться в полет. Заправлялись, осматривались, прогревали моторы. Наземный эшелон выдвинулся первым – им до Новгорода петлять и петлять. После пребывания на ненавистной жаре я чувствовал себя совершенно разбитым и тянул со сборами в полет до последнего. Подумал, даже, не затолкать ли к чертовой матери «Гидраэр» на прицеп УАЗика Виталия Калинина, и не двинуть в Новгород «по-пешему»? Лететь что-то совсем не хотелось. Но устыдившись собственного малодушия, передумал.
Вообще мое участие в перелете - полнейшее недоразумение. Из Тушино я вылетел просто «за компанию» и планировал долететь лишь до Волоколамска, а поутру , погрузив дельталет на прицеп, вернуться в Москву.
Совратил меня к дальнейшему участию в перелете чудеснейший ночной пикник, на живописном берегу Ламы в тесной компании Юры Шевченко, Виталия Калинина и Володи Гнетова. Была яркая луна, мерцали звезды, порескивал костер, ложились на сердце разговоры на любимые темы. …Под водочку, ясное дело. …Тогда и решили "общим собранием" лететь дальше.
А со стороны реки всю ночь, наводя ужас на все живое выла болотная выпь. Уж не предупреждала ли о чем?
………………………
Участники перелета, которым предстояло вылетать, разминались, залезали в летные комбинезоны, укладывали карты, Случайным взглядом я зацепил у кого-то в руках штурманскую линейку НЛ-10. Мудреный инструмент вызвал у меня смешанное чувство досады и раздражения. Обращаться со штурманской линейкой я не умел, потому как никакой необходимости в этом умении никогда не испытывал.
Не понял, не осознал я в тот момент, что «видение» штурманской линейки, было мне еще одним предупреждающим знаком!
…………………………
…Обьявление старта, конечно, застало меня врасплох. Спешно подсунув под задницу сложеную вчетверо карту я порулил на взлет. По простому тактическому умыслу мне требовалось вылететь в первых рядах, по-скольку из 12-ти участвующих в перелете "бортов" ни один не мог сравниться с моим "Гидраэром" по тихоходности.
По взмаху флажка судьи взлетаю. Набираю высоту. Опостылевшая духота осталась внизу, в лицо струится приятная прохлада. На высоте 300-350 метров болтанка совершенно прекратилась. Полет – одно удовольствие. Болота и дремучие леса ожидают меня где-то далеко впереди, на втором участке пути и я полностью предаюсь созерцанию живописнейших видов. С полукилометровой высоты все игрушечное: замысловато-извилистые синие ленточки речушек среди полей, перелески, лубочные деревушки на взгорках ( даже не верится, что под их крышами течет людская жизнь!). С первого взгляда все вроде бы одинаковое, повторяющееся, но приглядишься повнимательнее – нет, все разное, непохожее. Красота неописуемая!
Лечу держа солнце в левое плечо, более никакими навигационными задачами себя не печаля. Может через полчасика, коль нужда случиться, и сориентируюсь…
Но спустя совсем немного времени появилось сомнение. Вылетевшие одновременно со мной три дельталета решительно направились на север. Они уже успели превратиться в исчезающие точки над горизонтом.
Может я чего недопонял на предполетной подготовке, но своими же ушами я слышал, что наш "главный" (В.Забава) задал ППМ на этом участке - Крестцы. А те трое ломанулись в Новгород на прямую. Почему так?
Посомневавшись некоторое время, я полетел своим путем - негоже менять планы в полете. Но червь сомнения уже точил. К тому же, еще с дельтапланерных времен я знал за собой грех уклоняться влево. Было раз со мною как-то в Бакуриани: попал в туман, всего-то 30-40секунд земли не видел, а вынырнул под 90 градусов к курсу!
Короче я решил определиться, правильно ли лечу. Впереди по курсу вижу небольшое озерцо вытянутой формы, к берегу приступает острый клин леса. Вот от этого ориентира и спляшем! Лезу под задницу…
Искомое озерко оказалось аккурат на перегибе листа. Вот тут я и совершил страшную ошибку! На пятисотметровой высоте, в полнейшем «молоке» скорость как бы не ощущается и я забыл, что лечу в потоке воздуха, скорость которого… почти 20 м/сек!
…Карта буквально взорвалась в моих руках, как только я попытался ее развернуть. Оглушительно хлопнув и заслуженно хлестанув мне по лицу, она исчезла позади...
Оглядываюсь – совершенно целая карта эдаким белым журавлем парит в небе. Как же она уцелела? Есть такая штука у дельталета - воздушный винт. Никому не верьте, что это движитель, предназначенный для создания тяги. Совсем нет! Воздушный винт предназначен в первую очередь для уничтожения всего, что вывалится из ваших карманов, отвинтится от самого дельталета, или попадет в его ненасытную плоскость по другим причинам! Но на этот раз воздушный винт «добычу» проворонил, оставив мне надежду на возвращение карты.
В пологом развороте сравниваю скорость снижения с планирующей картой и прикидываю, куда она намеревается «приземлится». Под нами огромное зеленое поле, скорее всего – именно туда. Тогда вниз! Снизу надежнее засечь карту на фоне неба.
Быстро сбрасываю высоту и осматриваю поле, так счастливо, оказавшееся на пути. Поле просто замечательное, словно подстриженный английский газон! Идеальное место для посадки. Подбираю точку касания с таким расчетом, чтобы потом без лишнего руления взлететь по прямой. Сбрасываю последние метры, выравниваю и… радуюсь, что есть такие замечательные поля в лесу!
…Даже с высоты выравнивания, даже в самый миг касания, я не ожидаю никакой подлости…Касание!
Меня бросает вперед и вниз. В лицо, откуда-то снизу, брызгает какой-то жидкой грязью. В следующим миг грохает над головой крыло.
Все произошло настолько быстро и неожиданно, что первые секунды я совершенно не понимал, что произошло. Рефлекторно нащупал тумблер зажигания и выключил двигатель, он смолк. Неужели передняя вилка сломалась и подвернулось колесо? Но причем вода и грязь?
…Вилка не сломалось и колесо никуда не подвернулось. Я оказался в болоте. Под плотным травяным покровом затаилась трясина. Вот уж не думал, что бывают такие болота – колеса и нос крыла увязли, а воды не видно. Ни блестки!
Высвободившись с сидения, еще ошалелый, я ступаю на колышащуюся зеленую массу. Ноги тут же увязают по голень. Вызволяю из трясины нос крыла и ставлю дельталет на колеса. Колеса погружаются и «телега» оседает на трясину горизонтальными подкосами.
Я еще не осознаю всего трагизма произошедшего. Еще кажется, что мне просто не повезло – сел в случайную лужу, а где-то, совсем рядом есть твердая землю. Вон тоненькая березка в пятидесяти метрах! Там наверняка сухо! Выдирая ноги из трясины бреду к березке.
Но напрасно. Березка тоже стоит на трясине и она не жилец, она обречена… Всюду, всюду колыхающаяся под ногами трясина.
Иду к краю «поля», где лес. Не могут же огромные ели стоять на болоте, должна же быть там твердая почва. Надо же выбраться из этого болота!
По краю «поля» обнаруживаю глубоченную канаву, явно прорытую землеройным комбайном. Значит когда-то болото пытались осушить. Спасибо вам, неизвестные работяги, благодаря вам я не утонул сейчас в мерзкой трясине: ее верхний слой хоть как-то держит!
Но в эту сторону, через канаву мне с дельталетом не выбраться. Надо искать в другом направлении. Возвращаюсь.
Осматриваю противоположный «берег» и нахожу там признаки жизни. В той же стороне время от времени слышатся гудки маневровых локомотивов Значит поблизости железнодорожный узел.
Итак, направление движения определено. Но как двигаться? Первое, что приходит в голову – идти на поиски досок. Попеременно подкладывая доски под колеса можно пробывать катить аппарат. Но где взять доски?
Сгоряча пытаюсь сдвинуть аппарат по трясине. Он лишь качнулся и чавкнул..
Решаю поступить иначе: в три приема вынести на «берег» крыло, двигатель, а потом и «телегу». Снимаю крыло. Беру его на плечи и проваливаюсь в трясину по колено. Ручка трапеции оказывается ниже уровня трясины. Приподнимаю крыло сколь можно - по-дельтапланерному, как на разбеге…
Смешное сравнение! С дельтапланом на плечах, который весит всего 25 кг всегда разбегаешься под уклон, всего-то несколько метров.. Сейчас у меня в руках 50 кг, я иду по колено в трясине и идти мне… четыреста-пятьсот метров…
В первый прием я одолел метров пять. Руки быстро занемели от статической нагрузки и я ставлю крыло на трясину. 20-30 секунд отдыха и еще несколько метров. Пот льется ручьями, в спину вогнали кол, ноги… Ноги вообще не мои, они только месят вязкую, хлюпающую трясину и мало способствуют продвижению вперед!
Понятие времени перестало существовать для меня. Только трясина под ногами, боль в спине, в ногах, в руках и…мучительная нехватка воздуха.
И все-таки я добрался др «берега». Оставил крыло на краю болота и - назад
…Истратив на обратном пути последние силы, я понял что мой план не осуществим. Мотор на руках мне не вынести. Даже если каким-то фантастическим образом я доволоку его до берега, он будет залит болотной жижей и ни о каком продолжении полета речи не будет.
Скорее от отчаяния, чем по разуму, толкнул «телегу» вперед. Без крыла это дало некоторый результат: прорезав глубокие колеи в трясине она продвинулась на полметра. Значит, если это повторить восемьсот – тысячу раз, я дотолкаю ее до берега. Ну – за работу!
А что если!…
…Бросаюсь к тумблеру зажигания. Рывок заводного шнура и двигатель ожил. Он ровно, мощно зарокотал, готовый к тяжелой работе. Он понял меня!
Монеткой ручного газа увеличиваю обороты. «Телега» подается вперед. Прибавляю до средних…Пошла! Но носовое колесо быстро зарывается в трясину. Высвобождаю его и - «поехали»! Я едва успеваю переставлять ноги: теперь «телега» тянет меня за собой. Приспосабливаюсь по мере усталости притапливать переднее колесо. Тогда, не меняя режима работы двигателя «телега» сбавляет ход - я чуть перевожу дух и снова вперед!
Вот и «берег». Выбравшись и чуть отдышавшись, осматриваюсь. Прямо под елями – сразу не заметишь – одинокая изба. Изба оказалась обитаемой. Молодая, крестьянской внешности женщина, показавшаяся на пороге, внимательно, но равнодушно осмотрела меня, составные части моего летательного аппарата и, как мне показалось, исключительно ради приличия ( не иначе тут на болоте регулярно самолеты приземляются!) спросила, каким ветром меня сюда занесло?
Я честно признался, что попал сюда исключительно по глупости, перелетая из Боровичей в Новгород, (соревнования у нас такие дурацкие проводятся, делать нам больше нечего!) и очень хотел бы знать, где,собственно, сейчас я нахожусь?
Ни слова не сказав, женщина скрылась в избе. Скоро она вернулась с туристической картой Новгородской области и огромной кружкой молока. Отказываться было нелепо и поблагодарив я выпил кружку до дна. Молоко было настоящим!
Молча подождав, пока полулитровый ушат опустеет, она развернула карту.
- Торбино Вот здесь.
Торбино действительно оказалось железнодорожным узлом на магистральном пути Москва-Петербург. Выходит, что летел я правильно. Если верить карте, до Крестцов верст пятьдесят, строго перпендикулярно от «железки»..
… Малодушный вариант оставить здесь аппарат и выбираться пешком я категорически для себя отверг!
………………………….
…Не знаю, не знаю, как бы я поступил, наперед узнав чем обернется для меня этот пятидесятикилометровый «заезд»…
Может и не полетел бы…
………………………..
Поблагодарив молчаливую хозяйку за помощь, приступаю к установке крыла. Это не трудно даже в одиночку. Тут же выясняется - гайка-барашек крыльевого узла не пожелала продолжить полет и предпочла остаться в болоте… Ограничиваюсь контровочной шпилькой.
Еще незадача - утеряны болты переднего пилона. Вспоминаю, как бросил их на сидение, когда снимал крыло. Теперь и они покоятся в болоте. Пришлось еще раз обращаться к хозяйке одинокой избы. Полученные от нее гвозди – сороковки отлично заменили штатные болты. Вставляю и загибаю…
А вот обнаруженный открытый порыв задней кромки (сантиметров двадцать), между первой и второй латами - это уже серьезно. Где-то зацепил все-таки!
В 1983 году в Бакуриани со стометровой высоты падал Женя Гриненко. Обшивка его крыла разорвалась в воздухе от килевого кармана до боковой балки. Но то был легкий дельтаплан!..
Очень кстати, мне на глаза попался кусок алюминиевой проволоки. Двумя оборотами, чуть в натяг, оборачиваю хвостовики соседних лат, чтоб разгрузить порванный участок задней кромки. Вяжу концы.
Теперь надо решить, как улетать отсюда.
Вдрызг разбитая вездеходными грузовиками грунтовая дорога никуда меня не привела. Пройдя вглубь леса с километр и не найдя ей конца, возвращаюсь ни с чем.
Оставается полоска суши между лесом и болотом. . Взлет вдоль исключался даже теоретически: длина полоски метров 80-100, дальше лес смыкался. Будь у меня 582-й Ротакс, шанс выскочить над макушками, конечно был. Но у меня «Буран».
Значит: поперек, в сторону болота. Это сорок-сорок пять метров, … плюс уклон 5-6 градусов к обрезу берега, …минус прошлогодние картофельные грядки поперек взлета. Черт знает, наберет ли нужную скорость дельталет, прыгая поперек грядок? И еще осложнение – просвет между деревьями, стоящими по курсу взлета, всего метров пятнадцать. Чуть уведет с линии разбега – будет беда. Невеселая ситуация…
Несколько раз прохожу по линии предстоящего взлета, проигрывая его детали. От нервного напряжения по лицу покатил пот. Сердце колотится, будто я все еще тащусь по трясине. Невыносимая пытка! Надо ее скорее прекращать, все равно других вариантов улететь отсюда нет…
Толкаю аппарат вплотную винтом к полуразвалившемуся забору. Каждый метр предстоящего разбега на вес золота! Выставляю его строго по линии взлета – никакого руления на разбеге не будет, лишь бы ноги удержать на педалях! Взлетать буду без прогрева – холодный двигатель даст несколько дополнительных килограммов тяги. Конечно это ему не на пользу, но он все понимает, он потерпит - мы оба в беде.
Слить бы лишнее горючее, да и его в обрез. Вот ситуация, всего в обрез: взлетной дистанции, мощности, горючего, времени… Да, времени в обрез - деревья уже отбрасывают длинные тени, световой день заканчивается.
Еще раз пытаю себя проигрыванием взлета…Рассчитываю, что точка отрыва будет метрах в пяти от кромки болота. Раньше оторваться никак не получится. А позже – нельзя!
Возвращаюсь к аппарату, включаю зажигание и берусь за рукоятку заводного шнура…
Черт возьми! Шлем!…Только сейчас я вспоминаю, что шлем остался посреди болота! Пока вызволял аппарат, не до него было. Может черт с ним, пусть останется в болоте на радость лягушкам? Время сейчас дороже любого шлема!
Нет, шлем нужен. Больно рискованное дело я затеял с этим взлетом, да и с дальнейшим полетом.
В третий раз отправляюсь месить трясину. Почему-то только сейчас я с ужасом подумал про змей, которыми по идее должно кишеть такое болото! Я боюсь змей, даже ужей, на генетическом уровне. Но что делать? Иду.
………………………………
Теперь нет времени даже на то, чтобы отдышаться . На ходу одеваю шлем. Завожу двигатель. Он словно ждал моей команды! Падаю на сидение, пристегиваюсь и упираюсь в педали. Полный газ!
Только бы удержать направление в просвет между деревьями! Аппарат кидает на грядках-кочках, скорость растет, берег приближается. Что раньше?
Повинуясь какому-то звериному чутью, перемещаю ручку вперед. Отрыв!
Всеми фибрами я чувствую, что крыло «держит» на самой грани срыва, на пределе. Ему надо помочь! Плавно, нет – нежно подбираю ручку на себя, позволяя аппарату припасть к самой трясине. Воздушная подушка – мой последний резерв.
Мгновения складываются в секунды. Одна. Еще одна. Ну еще чуть!
Есть полет!! Ручка управления «говорит», что срыв миновал. Теперь только вверх! Вверх!
На высоте 100-150 метров пересекаю железнодорожный путь и фиксирую компасный курс – 230. Торбино с проклятым болотом остается позади. Примерно через сорок-сорок пять минут я достигну автотрассу Москва-Петербург. Если, конечно, все сложится…
Двигатель ровно, с чувством выполненного долга рокочет за спиной Подбираю ему более щадящий режим работы и продолжаю набор. Скоро лес подо мной превратился в ровный зеленый ковер. Воздух абсолютно спокоен. Крыло не шевельнется, оно словно покоится на невидимом пьедестале.. Пятисотметровая высота скрадывает скорость, и если бы не флаттерящий порыв, то были бы основания не верить указателю скорости, стрелка которого замерла на отметке «65».
Теперь, когда нервотрепка с болотом осталась позади, я нахожу другие способы потрепать себе нервы. С тревогой поглядываю на порыв Он не увеличивается, но его рокот я слышу даже через шум двигателя и винта. Лезут недобрые мысли про низковольтные проводки, которые имеют обыкновение обламываться по клеммам в самый неподходящий момент и в домашних условиях». А тут такое трофи по болоту и жесточайший взлет с картофельного поля!
Впрочем, все что мог, я сделал. Теперь от меня уже ничего не зависит.
Представляю, что сейчас творится на аэродроме в Новгороде. Там тревога через край! Ребята только-только одолели почти сто пятьдесят километров над болотами и лесами и прекрасно понимают, что может произойти между Боровичами и Новгородом. Наверное уже поднял в воздух свой вертолет Витя Королев. Кто на борту, все припали к иллюминаторам, до рези в глазах всматриваются вниз, выискивая на земле, на кронах деревьев, на трясине , все хоть отдаленно похоже на дельталет.
Уж простите, ребята, что я так подвел вас. Но я постараюсь развеять вашу тревогу. Я уже лечу! А вы вечером, как у нас водится, поднимите свои походные стаканы за удачу. И я буду в этот момент с вами.
Солнце неумолимо закатывается. В наступающих сумерках тонет глухой бескрайний лес, из-под крон выползает туман. Он поднимается вверх и размывает линию горизонта. Туман создает мираж – на горизонте мне видится море. Темнота окутывает землю, а красное зарево на западе меркнет и скоро превращается в полоску тусклого света. Потом и она и исчезает. Компас более не нужен, я не вижу его показаний. Внизу ни огонька, лишь сплошная враждебная чернота.
Целиком сознаю свою совершенную беспомощность и оттого нервы напрягаются до звона. До паники один шаг.
Опять лезут черные мысли про отваливающиеся проводки, про песчинки в жиклере, про отказ коммутатора, прогоревший поршень. Достаточно одного из этого - и начнется мое последнее планирование в пучину мерзкой, сырой черноты леса. И шансы мои будут равны нулю.
Как же все зыбко в жизни!
Но мотор успокаивающе ровно рокочет за моей спиной, отбрасывая в темноту свернутые в жгуты клочья воздуха. Мотор прикрывает меня, как в бою.
Не сразу, но все-таки загоняю эмоции в границы дозволенного. Беру себя в руки.
Тем временем на померкшем небосводе засветились звезды. Одна, другая, целая россыпь. Я выбираю одну из них, ту что разместилась между тросами у носового узла, и беру ее в проводники. Даже вспомнились строчки Экзюпери из «Маленького принца»: «Я всегда улыбаюсь, глядя на звезды. Словно пятьсот миллионов бубенцов…»
Какие там …бубенцы! Но все-таки я немного расслабился и это придало сил держаться дальше.
………………………………
Прямая линия шоссе открылась внезапно. Два светящиеся потока - ярко белый и тускло-красный – текли в противоположных направлениях. Никаких сомнений, это трасса Москва-Петербург. Нечеловеческое напряжение разом спало и первой мыслью было тут же зайти на посадку в интервал между двигающимися огнями.. Но что-то удержало меня. Чуть в стороне от трассы, через плотный слой тумана пробивались огоньки. Много огоньков. Значит – крупный населенный пункт. Пожалуй разведаю, может удастся поближе к людям приземлиться, а трасса теперь от меня никуда не денется!
Снижаюсь и большим кругом облетаю светящееся скопление огоньков и надо же такому быть – сквозь темноту и туман явно определяю сооружение, очень похожее на аэродромную вышку. По ее расположению домысливаю где должна быть ВПП и иду на посадку. Убрав газ, планирую в темноту, в любой момент ожидая удара о провода, столб, забор, чего еще… Но очень уж хочется поскорее прекратить эту невыносимую пытку неизвестностью.
Мне опять повезло! Проскакиваю до земли целым-невредимым. Касаюсь земли и что есть силы торможу (вдруг канава!).
Да, я стал настоящей ночной птицей!
Потихоньку- не зги не видно - подруливаю в вышке. (это действительно аэродромная вышка!), но она мертва. Зато вдруг осветился дверной проем вагончика-бытовки, стоящего подле. В проеме вижу силуэт:.
- Заходи, у нас переночуешь. Место свободное есть. У нас сегодня днем тут тоже двое приземлялись, чинили что-то. Здорово матерились. Потом улетели.
Никаких вопросов, никаких эмоций. Тут же вспомнилась хозяйка торбеевской избы. :
- А что это за населенный пункт?
- Крестцы.
В бытовке жарко и душно. На тесно расставленных койках лежат шесть или восемь работяг Но никто не пристает с расспросами. Все буднично. Закончился трудовой день, надо отдыхать. Они делали свое дело, я – свое. О чем говорить?
Усталость и нервное напряжение последних часов скосили меня наповал. Последнее, о чем успел подумать, проваливаясь в сон: надо же, в игольное ушко попал!, Ночью, по туристической карте, по звездам…
……………………………………………
За окошком бытовки мутно забрезжил рассвет. Пора. Обуваюсь и осторожно, не производя шума, прикрываю за собой дверь. .После тепла бытовки утренний воздух снаружи кажется ледяным. С крыла, стекают крупные капли росы. Все вокруг пропитано и сочится влагой. Неподвижный туман сковал словно цементом все видимые предметы.
Чтоб более не испытывать судьбу решаю «зашнуровать» порыв крыла. Использую шнурок собственной красовки. Замечательная вещь –гвоздь-сороковка – опять сгодился для дела. Проделываю два ряда дырок и шнурую порыв. Так будет спокойнее, хотя внимательно рассмотрев порыв убеждаюсь, что он не увеличился ни на миллиметр. Замечательный материал, этот «LDS-metal»!
Вытолкав дельталет в поле (не хотелось тревожить своих благодетелей ), после непродолжительного прогрева вылетаю.
Едва оказавшись в воздухе понимаю, что в такой ледяной купели долго не продержусь. Продолжаю набор прикидывая, сколько промежуточных посадок для отогрева мне понадобится на восьмидесятикилометровом пути до Новгорода. Число выходило двухзначным, но досчитать не успеваю – где-то на высоте 100-150 метров в лицо вдруг пахнул теплый, почти горячий воздух, будто я попал в струю огромного, невидимого калорифера!
Инверсия! Как, все-таки мудра природа! Это она «по-хозяйски» сберегает для наступающего дня, для всего живого нагретый за вчера теплый воздух, пряча его за тонким слоем инверсии от приземного, охлажденного за ночь.
Теперь-то я обойдусь без промежуточных посадок! Несколько раз, в радостном возбуждении и любопытства ради, принимаю «контрастный душ», проныриваю через инверсию.
Утренняя трасса пустынна и на всем протяжении предлагает себя в качестве бесконечной посадочной полосы. Полет даже в удовольствие. Вчерашний ночной кошмар вспоминать не хочется.
Шнуровка купола растрепалась на первых же минутах полета и опять в общий полетный шум включился рокот флаттерящей ткани.
По мере прогрева земли болтанка усиливается и возникает новое беспокойство. Дело в том, что на моем «Гидраэре» установлены два сообщающихся топливных бака. Топливо из них вырабатывается одновременно. Сейчас в каждом баке полощется по 3-4 литра. Этого вполне достаточно, чтобы долететь до Новгорода, но если из-за болтанки один из заборных штуцеров хватанет воздух, в топливной системе образуется пробка и мотор заглохнет. Такая вот «недоработочка»…
Преодолеть столько напастей и в конце пути попасть в дурацкую ситуация из-за воздушной пробки? Нет уж, увольте!
Движение по трассе стало оживленным и я подбираю для посадки подходящий участок грунтовой дороги в стороне от нее.
Посадка, переливание топлива в один бак, заняли не более десяти минут. Далее продолжаю полет к Новгороду в полном умиротворении.
Спустя полчаса впереди по курсу замаячила ажурная, красно-белая, стометровая мачта ретранслятора. Новгородцы еще перед вылетом из Боровичей предупреждали, что мачта растянута трудноразличимыми на фоне леса тросами и близко к ней лучше не подлетать. Выполняю их указание - пролетаю выше и в стороне.
За лесом открывается широкая синяя лента реки Волхов. Такими синими бывают только наши северные реки! Стремнина реки покрыта вспененной рябью. Видимо уже разгулялся ветер. Начинает сильно трепать, но это нисколько не огорчает меня – за рекой я вижу летное поле аэродрома. Прилетел!
Вот и цепочка разноцветных дельталетов и еще какой-то незнакомый микросамолет. Наверное местный, или вчера присоединился.
Захожу на широченную бетонную полосу, протягиваю поближе. Приземляюсь.
По бетону аэродрома мчится УАЗик Виталия Калинина. Подкатывает, резко тормозит. Из раскрывшейся на ходу дверцы навстречу мне В. Забава. Никогда видел у него таких живых и радостных глаз…
- Я знал! Я так вчера всем и сказал: прилетит; обязательно прилетит, если хоть крохотный шанс будет!
Мы обнялись.
……………………………………….
Все было именно так, как должно быть. Моего прилета ждали до ночи. «МИ-8» Вити Королева кружил между Боровичами и Новгородом до сухих баков.
Над новгородским аэродромом почти час кружил огромный «ИЛ-76». Ожидая прилета дельталета диспетчеры не давали ему посадки. Только когда экипаж взмолился, что заканчивается топливо, его завели на полосу.
А вечером ребята сдвинули стаканы, желая мне удачи.
Летное наше, мужицкое братство! Право, ради этого стоит жить!
………………………………
На 9-00 назначен вылет на Гатчину.
